Главное силу рассчитать и не дать ей вырваться. А то превращу эту… в болотную кикимору, последствий не оберешься.
— Ты что, угрожаешь? — возмутилась девица и запустила в меня первой попавшейся под руку вазой.
Та пролетела мимо, врезалась в стену за моей спиной, осыпалась осколками.
Нет, это нормально?
Лимфил выскочил непонятно откуда, вцепился этой сумасшедшей в плечо. Она завизжала, попыталась его сбросить. Я кинулась Лучику на помощь. Бросать своего защитника на растерзание врагу нельзя. Лимфил шипел и рычал. Девица в изрядно разодранном платье, которое превратилось в лохмотья, с расцарапанными плечами, разъярилась еще больше. В меня полетели подушки, вазы, стул…
Нет, уму непостижимо! Тут охрана-то имеется? А если она магией запустит и щиты Лира не выдержат?
Сила так и рвалась из меня, и когда девица вцепилась в мои волосы, намереваясь еще и ударить, я ее отпустила.
— Да чтоб тебе гадюкой ползать, пока не раскаешься! — пожелала в сердцах, пытаясь освободиться.
Раздался громкий пшик, и девица исчезла. Мне под ноги упало ее платье, из которого выползла черная змея.
Я вскрикнула, мгновенно оказываясь на кровати, не сразу сообразив, откуда взялась эта пакость. Это я что же, девицу в гадюку превратила? Ой, что будет… Я же не знаю, как ее обратно расколдовать. Да и если наложила условие на заклинание, пока она его не выполнит, чары не спадут.
И сбежать, разумеется, не успею. Двери распахнулись, в спальню ввалилась толпа народа. Значит, пока эта ненормальная пыталась меня обидеть, выжидали, предвкушая скандал, а теперь явились!
— Что тут происходит? — Толпа расступилась, и передо мной оказалась невероятно красивая эльфийка с синими глазами и длинными белоснежными волосами, собранными в высокий хвост. Черты лица нежные, приятные. Легкое платье из струящейся ткани подчеркивало изящную фигуру. Она и не шла, парила.
Я ткнула пальцем в гадюку, не в силах что-либо объяснять. Сила так и рвалась на свободу, хотя раньше я за собой такого не замечала.
— Откуда в покоях принца Лирантанеля эта пакость? — возмутилась эльфийка. — Унести немедленно! — это слугам. — И как вы могли допустить, чтобы в покои принца попала змея? — уже набежавшей охране.
Почему-то никто не сдвинулся с места, словно все чего-то ждали.
— Вы забыли, кто я? И кто мой жених?
Народ заволновался, но больше никак не прореагировал.
— Вы принцесса Силадерь? — вдруг поняла я, наконец сообразив, кого она мне так напоминает. — Сестра Арандиэля?
Она обернулась, опутала гадюку какими-то чарами, не давая той вырваться, кивнула.
— Вы знаете моего брата? Он пропал, но если вы его видели… — заволновалась она.
— Понимаете, он оказался под сильным заклятием, и я случайно сняла с него чары. Он с Лиром внизу, они отправились разговаривать с эльфами через зеркальный портал.
И покосилась на гадюку, которая бросалась на защитный купол и яростно шипела. Кажется, даже ядом плевалась.
Лицо Силадерь приобрело непередаваемое выражение. Удивление сменилось радостью, а потом брезгливостью, когда взгляд упал на гадюку.
— Даже так… А вы…
И как сказать невесте Лира, кто я?
— Ариадна, дайари принца Лирантанеля, — призналась честно.
Все равно узнает. И если не от меня, так от слуг.
Глаза у принцессы Силадерь стали круглыми и еще более удивленными.
— Теперь я даже не знаю, то ли к Арану бежать, то ли выслушать вашу наверняка занятную историю, как непрошибаемый темный принц смог полюбить.
По крайней мере, она в меня ничем кидаться не собирается.
Осторожно спустилась с кровати, покосилась на змею.
— Откуда тут гадюка, знаете?
— Ну… Это любовница Лира.
Толпа заахала, эльфийка нахмурилась.
— Оскорбляла?
— Да.
Силадерь величественно обернулась к страже, спокойно поинтересовалась:
— Кто впустил Гретензель в покои моего жениха? Запретила же!
— Его высочество пока не подтвердил запрет.
Все интересней становится, смотрю.
— Он ее из дворца выгнал, когда мы обручились! Узнает же…
Слуги и стража засуетились, зашептались, но к гадюке не подошли.
— Ариадна, вы хоть понимаете, что сделали? Гретензель, конечно, давно нарывалась. Даже я, не испытывая к Лиру никаких чувств, кроме дружеских, хотела ее пару раз проучить. Но как-то меня не прельщало связываться с главой Совета магов Аридейла и еще больше портить наши отношения.
— А при чем тут он?
— Гретензель — дочь Тезуэля. Лучше уж обратно превратите…
— Не могу, — созналась я.
— Почему? — с любопытством спросила Силадерь.
— Я случайно наложила на магию условие, и чары превратились в заклятие. Пока Гретензель не раскается в своем поведении, будет ползать гадюкой.
И вздохнула, чувствуя, как таким новостям обрадуется Лир. Мне бы сидеть тише воды ниже травы, а я с ходу натворила дел. Но сожалеть было поздно. Пусть спасибо скажет, что в гадюку, а не в кикимору. Хотелось же… И русалочья магия прямо так и отзывалась на мое искреннее желание.
Силадерь неожиданно рассмеялась. Велела страже взять созданный магией шар и отнести к Тезуэлю, затем распорядилась, чтобы в покоях навели порядок, а остальных выгнала. Мы на время переместились в гостиную.
— Иллюзию не снимете? И может, перейдем на ты? — спокойно спросила она.
— Не смогу, Лир иллюзию накладывал. Насчет второго предложения не возражаю.
— Его магию снять сложно. Разве что мой отец бы справился.
— Я настолько ужасно выгляжу?
Силадерь хмыкнула и сотворила иллюзию.
Убью! Насколько же у Лира изощренная фантазия! Однозначно убью! За волосы мышиного цвета, бородавки на носу и подбородке, узкие глаза-щелочки, горб на спине, кривые ноги… За мои бедные истерзанные нервы!
Силадерь снова рассмеялась, заметив мою реакцию.
— Перестарался, да?
— Не то слово, — ответила я.
Принцесса щелкнула пальцами, и иллюзия исчезла.
— Расскажешь об Арандиэле? Меня все равно, пока они с Лиром у зеркального портала, не пустят к нему. Во что он на этот раз влез?
Коротко поведала обо всем. Полагаю, Аран и сам потом поговорит с ней, поделится тем, чем считает нужным.
