С помощью учетной записи Бринка мы получили доступ ко всему «Картаксу».
– Нам не понадобится много времени, – подходя к терминалу, говорит Цзюнь Бэй.
Я чувствую, как ее сознание проникает в интерфейс и выискивает военные серверы. Она одной командой отменяет запуск протокола «Всемирного потопа». Теперь нет необходимости отдельно взламывать беспилотники или панели солдат. Бринк обладал огромным влиянием. Его учетные данные позволяют нам в мгновение ока менять целые структуры в системах «Картакса».
– Я собираюсь разослать всем исправленную вакцину, – говорит она.
Я следую за ней и проскальзываю в серверы «Картакса». Я знаю их архитектуру, потому что взламывала их бесчисленное количество раз, но никогда не видела все так ясно, как сейчас. Цзюнь Бэй просматривает файлы научного отдела и находит измененную вакцину, а затем отправляет ее на панели всех людей через спутники. Я делаю примерно то же самое, только на военных серверах, пролистывая базы данных и кучу файлов в поисках оружия, которого у них не должно быть.
Оно спрятано в скрытой папке, которую мне прекрасно видно благодаря учетным данным Бринка. «Коса». Одна команда – и файл стерт.
– Умно, – бормочет Цзюнь Бэй. – Я отправила всем исправленную вакцину. Мы почти закончили. Осталось лишь уничтожить Бринка.
– Но как?
Она снова улыбается мне, а ее зеленые глаза сияют.
– Я изменила его учетные данные, и это остановит его на несколько часов. Но, думаю, потом это уже не будет иметь большого значения. Я только что отправила это на каждый экран в каждом бункере и настроила на беспрерывный повтор в течение суток.
В воздухе передо мной появляется видеоролик. Это VR-запись, сохраненная со зрительного модуля. На ней Цзюнь Бэй разговаривает с Бринком, стоящим рядом с терминалом. Она говорит ему, что мирные жители заслуживают лучшего лидера, чем он, и должны иметь право принимать собственные решения.
А он отвечает, что они уже не мирные жители. Что они принадлежат «Картаксу».
– Черт, – выдыхаю я. – Ты сделала это. Ты действительно сделала это.
– Мы сделали это, – поправляет она и расплывается в улыбке, а прядь волос скользит по ее лбу. – Мы с тобой прекрасные партнеры по кодированию, Катарина. Как бы мне хотелось тебя обнять.
Я улыбаюсь и пытаюсь оторвать руку от терминала, чтобы прикоснуться к ней, хотя и знаю, что это не получится сделать. Но моя рука не двигается. Я пытаюсь снова, но мышцы словно застыли.
Я вообще не могу пошевелиться.
– Что ты делаешь? Я не могу пошевелить рукой.
– Я еще не закончила, – говорит она. – Возможно, это последний раз, когда у меня есть доступ к системам «Картакса» на таком уровне. И я не могу это просто так оставить.
Страх поднимается во мне.
– О чем ты? Мы сделали то, ради чего пришли сюда. Мы остановили атаку. Мы даже уничтожили Бринка.
Она отбрасывает прядь волос с глаз.
– Да, но они не остановятся. И вскоре появится еще один Бринк. Ты правда думаешь, что «Картакс» с легкостью откажется от такой власти? Неужели веришь, что они позволят мирным жителям выйти из бункеров и вернут им полный контроль над панелями?
Ее голос звучит все резче, и меня начинают одолевать сомнения. Конечно, я не верю, что «Картакс» так легко сдастся. Вспышка дала им доступ к панелям всех мирных жителей. И Бринк не единственный, кто читает их своей собственностью. В «Картаксе» ни за что не уступят свою власть из-за одной атаки.
Но я не представляю, как Цзюнь Бэй планирует остановить их навсегда.
– Я пережила всего несколько вспышек, но увиденное уже оставило шрам в моей душе, – поворачиваясь, говорит она. – Вспышка – это открытая рана на теле человечества, которая никогда не закроется. Как мы можем исцелиться и шагнуть в светлое будущее после того, что мы делали, чтобы выжить?
Я снова пытаюсь поднять руку с терминала, но она все еще не шевелится.
– Люди сильны духом, – говорю я. – Мы найдем другой способ. Разорви соединение, Цзюнь Бэй. Отпусти меня.
Она качает головой:
– Нет. Мне необходимо это сделать. Теперь я понимаю это. Меня всегда раньше удивляло, зачем Лаклан стирал наши воспоминания об экспериментах. Я думала, что он делал это для того, чтоб контролировать нас. Но на самом деле это не так – он делал это, чтобы мы могли жить дальше. Лаклан знал, что, перенеся столько боли и страданий, мы начнем поддаваться и потеряемся в них. И сейчас страдания, которые принесла эта вспышка, влияют на всех нас – мы пережили то, что нам не было суждено испытать, мы убивали… мы ели друг друга. Как мы сможем жить дальше?
Меня охватывает страх.
– Цзюнь Бэй… что бы ты ни пыталась сделать, остановись. Мы найдем способ преодолеть это. Мы не можем переписать человечество.
– Знаю, – отстраненным голосом отвечает она. – И я не хочу ничего переписывать. Я просто хочу избавить людей от боли.
Страх режет меня изнутри. Она полностью контролирует мое тело. Я не могу пошевелиться, а панель не отзывается на мои мысли. Все, что я могу, – это говорить, дышать и с ужасом наблюдать, как Цзюнь Бэй расхаживает по комнате.
– Пожалуйста, Цзюнь Бэй. Что бы ты ни задумала…
– Мир на грани выживания, – игнорируя меня, продолжает она. – Бринк от отчаяния чуть не убил миллионы людей – и это с нами сделала чума. Это не просто гнев. Это годы страданий, нависших над нами. И не думаю, что мы сможем ужиться вместе, если не сотрем их. Я не могу подарить людям дар бессмертия, если они будут с ужасом ждать новой вспышки. Какими мы тогда станем? Нас навсегда поглотят ярость и жестокость. Нас ждет светлое будущее, но сначала мы должны избавиться от прошлого.
Ее глаза стекленеют, а экран терминала вспыхивает. Она связывается со спутниками, но не запускает «Нулевой код». Я не знаю, что она делает и какие команды отправляет. Я не
