Он улыбается и, обняв меня за плечи, прижимает к себе:
– Не переживай, кальмар. Мы справимся с этим. В доме есть еда?
Я оглядываюсь через плечо.
– Не проверяла.
Он качает головой:
– Типичная ошибка салаги.
Он целует меня в висок, а затем шагает по дорожке к дому. Анна проводит руками по волосам, все еще стараясь не рассмеяться.
– С Коулом все в порядке? – спрашивает она.
– Да. Он за домом, у ручья.
– Пойду проверю, как он. – Она направляется к тропинке, ведущей к ручью, но затем останавливается и смотрит через плечо на дорогу, где мотоцикл Мато все еще выглядит как пятнышко вдали.
– Ты ждешь Мато? Он не сможет повлиять на мнение Бринка. Если в «Картаксе» все еще планируют запустить протокол «Всемирного потопа», то мы не сможем остановить их. Ты ведь понимаешь это? Да у них по всему миру множество баз. А дронов столько, что даже тебе всех не уничтожить.
– Знаю, – бормочу я, не сводя взгляда с приближающегося мотоцикла.
Она права – у нас нет плана и нет никаких рычагов давления. И отчасти я даже понимаю Бринка. Ему приходится думать о том, как защитить три миллиарда людей. И люди на поверхности нужны ему не больше, чем нам «Картакс».
Мы просто мешаем друг другу.
– Пойду помогу Ли найти еду, – говорю я.
Анна кивает и направляется к ручью. А я возвращаюсь по дорожке к дому и останавливаюсь у крыльца, чтобы еще раз оглянуться на приближающегося Мато.
Я еще не решила, как вести себя с ним, когда он появится здесь: стоит ли мне высказать ему все в лицо или просто притвориться, что еще ничего не знаю. Кажется, нелепо думать о чем-то столь незначительном, как поцелуй Цзюнь Бэй и Мато, пока «Картакс» планирует запустить протокол «Всемирного потопа», но и выбросить это из головы не получается.
Я не могу поговорить об этом с Коулом и уж точно не собираюсь обсуждать с Анной.
Хотя, возможно, Ли бы меня понял.
Я толкаю входную дверь и отправляюсь на его поиски. На кухонном столе сложены пачки с печеньем и лапшой быстрого приготовления, но Ли не видно. Сверху доносится журчание, словно кто-то… принимает душ. И тут я слышу, как Леобен тихо что-то напевает. Я разочарованно вздыхаю. Мне даже не пришло в голову проверить, есть ли в доме вода.
Я пересекаю гостиную и подхожу к огромному окну. Из него видно ручей, на берегу которого стоит Коул со сложенными на груди руками и разговаривает с Анной. Он выглядит расстроенным, но мне не слышно, о чем они говорят. Все, что удается разобрать моему звуковому модулю, это шум воды и отдаленный гул их голосов. Я всматриваюсь в Коула, пытаясь услышать хоть что-то, и мой разум инстинктивно принимается искать решение. Я даже не осознаю, что отправляю импульс с манжеты.
Перед глазами подсвечиваются панели Анны и Коула. Позади чувствуется «Комокс» и джип, а наверху панель Ли. Через мгновение на меня обрушиваются приглушенные и нечеткие звуки, но их достаточно, чтобы разобрать слова Коула и бормотание Анны.
Но их доносят не звуковые фильтры, которые я усилила до максимума. Я взломала панель Коула.
Меня охватывает ужас. Я не собиралась делать этого. И понятия не имею, как вообще это произошло. Мне тут же хочется разорвать сигнал. Одно дело – пытаться услышать их сквозь стекло, и совсем другое – взломать его панель. В основании черепа расцветает боль. Это неправильно. Это насилие. Но я все же не сдерживаюсь и смотрю на него.
– Она сбита с толку, – говорит Коул. – Она и сама не знает, что делает.
– Да у тебя просто кишка тонка, – огрызается Анна. – Ты все еще любишь ее. Да ты весь пропах ею.
Коул отворачивается с мрачным выражением на лице.
– Именно поэтому это должен сделать я. Она моя забота.
Глава 30
Я отступаю назад и чуть не падаю. Слова Коула врезаются в меня словно нож. Комната кружится перед глазами. Я сгибаюсь пополам и втягиваю воздух, пытаясь прийти в себя.
Что, черт возьми, он имел в виду, когда сказал, что я «его забота»?
Внутри разрастается рана, и я чувствую, как в нее утекают все мои силы и решимость. Это больше, чем простые опасения. И не беспокойство о том, что я могу стать опасной. Он действительно хочет контролировать меня. И остановить, если потребуется.
«Именно поэтому это должен сделать я», – сказал он.
Закрыв глаза, я борюсь с подкатывающей тошнотой. Он так спокойно произнес эти слова. Ни капли эмоций, лишь уверенность и боевой опыт. А ведь несколько минут назад он сжимал меня в объятиях и признавался в любви. И я была готова отдаться ему.
Неужели он лгал мне все это время?
Из горла пытается вырваться непрошеный крик разочарования, но я прижимаю руку ко рту и сдерживаю его. Меня не должны услышать. Леобен наверху, а я не уверена, что он в курсе планов Коула и Анны. Поэтому бросаю взгляд на дверь, чувствуя, как внутри растет желание уйти отсюда. Джип поврежден и покрыт пеной, но я умею его водить и смогу на нем выбраться отсюда.
Я сжимаю в руках лямку рюкзака и выбегаю из дома. Каждый раз, стоит мне закрыть глаза, тут же появляется лицо Коула. Слезы на его глазах, когда после случившегося в Саннивейле он понял, кто я. Как он прижимал меня к груди и твердил, что все будет хорошо. И от этого страх и смятение в груди сливаются в сияющий шар ярости.
А все эти разговоры в ручье о том, что я могу стать лучше? Зачем он убеждал, что мне по силам найти способ спасти нас, никого не убивая? Из-за чего он пытался удержать меня от прошлого? Потому что Цзюнь Бэй постепенно завладевает мной? Потому что я становлюсь опасной?
Да он и половины не знает.
Я проношусь по подъездной дорожке и
