На следующий день погода была хорошая, и мы приступили к практической работе. Когда мы переносили оборудование и приборы из машины в комнату, где был устроен временный склад, я спросил:
– Профессор Чжан, какие методы существуют для исследования внутренней структуры молнии?
Профессор внимательно посмотрел на меня, словно прочитав мои мысли.
– Судя по характеру нынешних инженерных работ, изучение структуры молнии не входит в число первоочередных задач. В настоящий момент приоритетом являются крупномасштабные статистические исследования.
Когда я заводил разговор на тему, имеющую хоть какое-то отношение к шаровой молнии, профессор пропускал мой вопрос мимо ушей. Очевидно, он терпеть не мог все, что не имело практической ценности.
Однако на мой вопрос ответил Чжао Юй:
– Их не так уж и много. В настоящее время мы даже не можем непосредственно измерить напряжение. Нам приходится рассчитывать его косвенно, исходя из измерений силы тока. Наиболее распространенным инструментом для изучения структуры молнии является… ну вот это. – Он указал на цилиндрический предмет в углу комнаты. – Это устройство магнитной записи, и оно используется для фиксации значений амплитуды и полярности тока, протекающего в молнии. Оно сделано из материала, обладающего высокой остаточной намагниченностью, и когда внутренний проводник вступает в контакт с молнией, по остаточной намагниченности можно рассчитать амплитуду и полярность. Эта трубка изготовлена из марганцево-кремниевого сплава, но бывают также пластмассовые, заполненные железным порошком.
– И мы будем использовать это устройство?
– Разумеется. Зачем же еще мы его сюда привезли? Но об этом после.
Первый этап нашей работы заключался в установке в исследуемой зоне системы определения количества молний, которая собирала бы сигналы от большого числа разбросанных по всему району датчиков молний и передавала данные в компьютер для автоматического составления статистики количества, частоты и распределения ударов молний. На самом деле эта система только осуществляла подсчет и фиксировала местонахождение и не собирала никаких физических характеристик, поэтому меня она нисколько не заинтересовала. Работа заключалась в основном в том, чтобы расставлять на местах датчики, а сделать это было непросто. В редких случаях, когда нам везло, мы закрепляли датчики на столбах электропередачи и ретрансляционных вышках, однако по большей части нам приходилось самим устанавливать высокие шесты. Через несколько дней рабочие стали постоянно жаловаться.
Ничто не интересовало Чжао Юя, и меньше всего – работа. Он старался увильнуть от нее при любой возможности. Первое время Юй восхищался красотами тропических лесов, но, когда новизна впечатлений прошла, он пал духом. И тем не менее общаться с ним было легко, и мы много беседовали.
Каждый день, вернувшись вечером в город, Чжан Бинь удалялся к себе в комнату и с головой погружался в результаты дневной работы, поэтому Чжао Юй, пользуясь возможностью, тащил меня посидеть в одном из местных заведений. Как правило, электричества на той улице не было, и огоньки свечей, мерцающие в окнах деревянных домов, возвращали меня в эпоху, когда еще не было никаких атмосферных явлений, никакой физики и даже самой науки, и я на какое-то время забывал действительность. Как-то раз мы сидели, слегка захмелевшие, в маленьком зале, освещенном свечами, и Чжао Юй сказал:
– Если те, кто живет в лесу, увидели бы твою шаровую молнию, они дали бы какое-нибудь замечательное объяснение.
– Я спрашивал у местных, – сказал я. – Им уже давно известно это явление, и у них уже есть ему объяснение. Фонарики призраков.
– Разве этого недостаточно? – спросил Чжао Юй, расплетая пальцы. – Оно просто прекрасно. Все твои резонаторы уединенных волн и теории плазмы не добавят к этому ничего. Современный мир любит все усложнять, а я не люблю сложность.
– Потрясающая жизненная позиция! – презрительно фыркнул я. – Профессор Чжан – единственный, кто тебя терпит.
– Не говори мне о Чжан Бине, – пьяно махнул рукой Чжао Юй. – Он из тех, кто, уронив ключи, не станет искать их там, откуда донесся звук. Вместо этого он возьмет мел, расчертит комнату на квадраты и начнет проверять их один за другим…
Мы оба расхохотались.
– Такие люди, как он, годятся только для работы, которую в будущем будут выполнять исключительно одни машины. Для них творческое воображение не имеет никакого значения, и они прикрывают свою посредственность усердием и дисциплиной. Ты же сам знаешь, в университете полно таких. Тем не менее, обладая достаточным временем, ты все равно найдешь ключи, осматривая один квадрат за другим, поэтому этим людям удается преуспевать на своем поприще.
– И что обнаружил профессор Чжан?
– Кажется, он возглавлял научно-исследовательский проект по созданию материала для защиты от молний линий высокого напряжения. Как выяснилось, материал этот весьма эффективно отводил молнии. Нанесение его на высоковольтные провода устранило бы необходимость пускать поверху защитный провод. Однако стоимость оказалась чересчур высокой, и в крупных масштабах это вышло бы гораздо дороже традиционного защитного провода. Так что в конечном счете никакого практического значения открытие не имело, и Чжан лишь написал несколько работ на эту тему и получил второй приз на региональной выставке научно-технических достижений. И только.
* * *Наконец работы подошли к тому этапу, который я ждал: сбор физических характеристик молний. Мы установили несколько устройств записи, подключенных к громоотводам, на магнитный носитель и после каждой грозы забирали те, в которые попала молния, тщательно следя за ними, бережно обращаясь и не поднося близко к линиям электропередачи и другим источникам магнитного поля, чтобы не воздействовать на их чувствительность, влияющую на остаточную намагниченность. Затем с помощью переносного измерителя напряженности поля (по сути, компаса, указывающего силу и направление магнитного поля поворотом стрелки) мы фиксировали значение, после чего размагничивали устройство и возвращали его на место ждать следующую молнию.
Сама работа была такой же нудной и однообразной, как и прежде, но меня она очень интересовала, поскольку в конце концов мне впервые представилась возможность проводить количественные измерения молнии. Лентяй Чжао Юй это заметил и стал отлынивать еще больше, и дело дошло до того, что в отсутствие Чжан Биня он просто сваливал всю работу на меня и отправлялся ловить рыбу на ближайшую речку.
Как показывали устройства записи на магнитный носитель, сила тока в молнии составляла в среднем примерно десять тысяч ампер, в пике достигая больше ста тысяч; это означало, что расчетное напряжение составляло миллиард вольт.
– Как можно использовать такие экстремальные физические условия? – спросил я у Чжао Юя.
– Использовать? – презрительно произнес тот. – Энергия ядерного взрыва или ускорителя элементарных
