«Вообще-то держать путь в бурю — глупо, — думал Джеймс. — Отчего не отсидеться в укрытии?» Но Стрегги Куори-Тин был явно убежден в том, что ему виднее, поэтому продолжал кричать на подчиненных, а подчиненные продолжали носиться, как те алые и желтые листья.
Больше всех суетились полумыши, выполняющие свою черную работу под ногами у хозяев-нейферту. Они собирали последние вещи, тушили и устанавливали в фургонах походные кухни, превращая их в нечто, напоминающее очаги, впрягали терновых коней в повозки и натягивали ткань навесов, при этом невысокий рост вовсе не являлся для них помехой.
Джеймс умостился как мог поудобнее. Он лежал на спине на дне фургона, среди многочисленных мешков и сундуков с гербами семьи Дворн — черной увядшей розой, и глядел, как прямо над ним, меж голых ребер каркаса повозки, проносятся безумные листья.
Фургон вздрогнул и просел — должно быть на передок опустился тяжелый возница, по бортам раздались царапанье и шелест ткани — несколько бледных полумышей, пища и вереща, как будто им в ноздри засовывают раскаленные иглы, забрались на ребра деревянных арок и начали натягивать на каркас багровую ткань. Они справлялись очень умело, и уже спустя всего полминуты высоко над головой Джеймса оказался надежный полог, превративший продуваемую насквозь повозку в некое подобие уютной комнаты на колесах. Шум бури сразу же затих, но что приятнее всего — жуткое карканье шарманки нейферту превратилось в далекий, едва различимый гул. При этом внутри фургона стало тепло — должно быть, навес был из той же зачарованной ткани, что и плащ Норкана.
Последняя полумышь спустилась по изнанке полога, обнюхала Джеймса и скрылась в узком дверном проеме. Молодой рыцарь остался в полутьме один, он закрыл глаза и попытался сосредоточиться.
Итак, на том холме, посреди бескрайнего моря тумана, где он видел тающий замок, что-то случилось, и их, что называется, «тепленьких» взяли в плен Красные Шапки. Мерзавцев здесь целый отряд, никак не меньше трех десятков нейферту, которыми заправляет некий наследничек местного монарха. Да уж, здешние длинноносые «красавцы» мало напоминают своих ронстрадских собратьев-гоблинов. И дело тут не только в росте или безумной проворности в бою, и даже не в колдовстве, которым они, несомненно, владеют. Не так уж они просты, раз умудрились схватить не только его, но и сэра Норлингтона. Что ж, старозаветный паладин явно не позволил пленить себя так просто, поэтому и меры предосторожности против него выставлены строжайшие. В то время как Джеймс лежит себе один в фургоне, еще и без присмотра. К слову, без присмотра! А не повод ли это… Куда? В бурю? В одном только плаще нейферту? Без спутников? Нет, пока что ему нельзя просто сбежать, пока он не поймет, как ему освободить сэра Норлинтона из-под той черной ткани, из-за окружающих его мечей и от птиц. А Крысь… касательно его и вовсе ничего не известно. Где он? Лежит, связанный, в одном из подобных фургонов? Или его убили, не посчитав заслуживающим доверия? Это если он вообще попался… Неясно. И еще кое-что, не менее важное… Нейферту где-то прячут их четвертого спутника — маленькое серебряное сердце леди Инельн. Проклятье! Их мерзкие лапы касались его и вообще… страшно подумать, что они с ним могут вытворить! Вывод был не особо утешительным: несмотря ни на что строить планы побега пока еще рано — слишком мало он знает о своих похитителях и совсем ничего о том, как с ними бороться — поединок Норкана и Вернике был слишком показателен, чтобы не воспринять его всерьез… Из всех возможных вариантов действий Джеймсу оставалось лишь продолжать тихо лежать на дне фургона, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, и ждать.
— Шевелись! — размышления молодого рыцаря прервал резкий скрипучий голос. — Из-под ног, отродье!
Рядом просвистела плеть. Раздались глухие удары и вскрики. К фургону Джеймса подошли двое нейферту. Норкан из семьи Дворн заглянул внутрь, проверил сохранность пленника и что-то шепнул, после чего сплетенные из терна стенки зашевелились, из них вырвались живые побеги, которые затем крепко обвились вокруг лодыжек молодого рыцаря, превратившись в подобие кандалов. Острые шипы впились в кожу. Паладин застонал от боли. Заметив это, гоблин прикрикнул на фургон, и хватка побегов ослабла. Шипы не вошли под кожу глубоко — не проступило ни единой капли крови. Было понятно, что убивать или хотя бы ранить его пока не собирались.
Через минуту фургон дрогнул, скрипнул колесами и тронулся с места. Норкан пристально поглядел на пленника, после чего задернул полог, — куда он направился, было неизвестно — это ведь его фургон! Где же он собирался встретить бурю? Неужели будет идти рядом? Зачем? Если даже, Джеймс видел, у возниц места крытые и надежно защищенные от непогоды. Ответы на эти вопросы так же ускользали от молодого рыцаря, как и прочие тайны, связанные с делами нейферту.
* * *Джеймс одно время спал, убаюканный скрипом колес, равномерным движением фургона и непогодой за его стенами. Порой он просыпался — буря все не затихала. Он не знал, сколько прошло времени. Он снова засыпал и снова просыпался. То ли это были проделки зачарованных плаща и полога, но пусть и хотелось есть, но не так мучительно, как можно было того ожидать, учитывая последний ужин черствой коркой хлеба день или два назад.
Проснувшись в очередной раз, Джеймс перевернулся на бок и только сейчас заметил, что в одном месте в плетении терна на уровне глаз была весьма крупная щель. Молодой рыцарь поспешил очистить ее от налипших листьев и грязи. Теперь он мог следить за тем, что творится снаружи.
Разобрать удалось немногое. Буря стихала. Процессия как раз преодолевала крутой поворот дороги, и Джеймс увидел, что фургоны двигаются один за другим, растянувшись в длинную извилистую колонну, или, как ее называл принц Стрегги Куори-Тин, — «хвост». Снаружи никого не было, даже полумыши, должно быть, нашли себе пристанище под днищами фургонов. Почти ничего из того, что двигалось впереди или же громыхало сзади, Джеймс не мог видеть. Оставалось лишь наслаждаться унылым пейзажем вдоль дороги, по которой
