– Но я же не знала, что вы решите полностью соблюсти традицию! – откликнулась Ева. – Пойдем уже!
Вся группа Избранных быстро прошла в ворота сада, свернула на одну из боковых дорожек, и за первым же поворотом… идущий первым Гавр шагнул прямо в небольшой просвет в кустах. Даниил почувствовал легкий выброс силы. А когда он прошел вслед за остальными, оказался совсем в другом месте.
Они перескочили в иную реальность. И в этом мире на месте сада был лес. Настоящий, густой, дремучий. Поляна была залита солнцем. Высокая трава пестрела мелкими ароматными цветами. Пахло уже ушедшим в мире смертных летом и медом. Кругом шелестели великаны-деревья. Пели птицы.
– Это поразительно, – искренне признал дознаватель, оглядываясь.
– Просто магия, – лукаво усмехнулась Ева и протянула ему самый настоящий граненый стакан, наполненный кофе с молоком. – Пышки берите, пока есть.
– Да, – Страж по-мальчишески широко улыбался. – Вот это настоящее волшебство!
Так они мирно завтракали, перекидываясь шутками, пустыми фразами, наслаждаясь тишиной и спокойствием необычного утра.
– Вот и Ника помянули как следует, – заметил Гавр с чуть печальной улыбкой. – Это ведь он открыл это место. Показал мне. Наше маленькое тайное укрытие.
– Вы все дружили? – сочувственно спросил Дан.
– Да, – ответил ему Вова. – Что удивительно для нашей семьи. По крайней мере, было удивительно до некоторых пор.
– До некоторых пор? – переспросила тут же Ева. – Я не могла не заметить перемен… здесь. В доме, в фондах. В семье тоже что-то изменилось?
– О! Да! – усмехнулся Гавр. – Знаешь, Ева, с появлением новых членов семьи… вернее, одной новой… Простите, Даниил. Она вам тоже родственница. Так вот, с появлением Натальи изменилось слишком многое. И нам есть за что ее благодарить.
Ева и Дан переглянулись.
– Я знаком с кузиной. – Последнее слово дознаватель произнес с иронией. – Ее мало кто находит приятной. И благодарят ее редко.
Все трое Романовых понимающе усмехнулись.
– В этом плане мы все не можем не согласиться, – заметил Георг. – Наталья… удивительно конфликтна. Но главное, похоже, самодостаточна. И все же. С ее появлением все мы научились ценить семью.
Дан и Ева снова переглянулись. Сначала оба подумали, что «кузина» Дана смогла перетянуть на свою сторону многих в доме князя. Но теперь становилось понятно, что этого не произошло.
– Мой отец, – уже более серьезно заговорил Гавр, – человек непростой. Конечно, я понимаю, скажи я сейчас: «мы же Романовы» – и ты, Ева, и вы, Даниил, наверняка усмехнетесь. В России много знаменитых домов. Но… императорская власть – тяжкое бремя. И еще – это значит всегда быть на глазах у всех, всегда быть первым, быть примером. В нашей семье дело России, как ни странно, на самом деле важнее дела личного. Князь тому просто золотой пример.
Ева, полностью согласная с другом, серьезно кивнула.
– Каким бы он ни был по отношению ко мне или моим друзьям, – сказала она, – я всегда уважала его за патриотизм и преданность делу.
– Вот! – обрадовался Гавр. – Преданность делу. Его делу! А фонд – это его любимое детище, его ребенок. Посмотри на меня. – Оборотень похлопал себя по широкой груди. – Теперь, когда у меня своя клиника, где я лично создал каждый кабинет, подобрал каждого сотрудника, провел бессонные ночи, пока все это заработало… Представь, как это мне дорого. И так же мой отец. Только моему делу всего тридцать лет. А он свое строит, лелеет и холит уже больше ста. Теперь я его понимаю.
Вова и Георг дружно кивнули, поддерживая друга.
– И когда Наталья решила позариться на Пушкинский Дом, – продолжил теперь Вова, – мы все приняли сторону его светлости. У нас у каждого есть свое, Ева. И мы поддержим князя.
– Благородно и правильно, – искренне согласился с ними Дан. – А сам Константин Константинович? Он как это воспринимает? Не Наталью, а вас, вашу поддержку?
– Ну, – Гавр выглядел чуть смущенным, – вот теперь у меня есть отец. Такой, какого я хотел. Мы здорово сблизились. Мы часто общаемся. Просто говорим, обсуждаем дела. Я чувствую его поддержку. Хотя это не значит, что князь стал ласковым и любящим. Скорее он надежный старший товарищ. А мне этого хватает, – он чуть помолчал. – Я знаю, отец был разочарован, когда выяснилось, что у меня нет дара Высшего. Но… я и при своих возможностях достиг многого. И теперь князь это видит и, как мне начало казаться, по-своему гордится мной.
Ева протянула руку и пожала ладонь друга, выражая свою поддержку. Она знала, как когда-то Гавр переживал из-за пренебрежения отца. А теперь маг была рада за оборотня. И главное, она считала, что друг этого достоин.
– Вчера вечером, – сказал Гавру Дан, – мы спросили князя, кого он видит своим наследником после смерти Николая. И князь не отметил вашу непричастность к Высшим. Он сказал только, жаль, что вы так далеки от науки.
– Спасибо, – искренне поблагодарил дознавателя Гавр. – Но я никогда не претендовал на наследство в фонде. И… Буду откровенен. Мои друзья, – он кивнул на Георга и Вову, – тоже еще не знают, но…Отец оставляет наследство Дома за мной.
– Гавр! – Георг от души хлопнул друга по плечу. – Это просто отличная новость!
– Я рад, – поддержал его Вова. – И за тебя, – тут он усмехнулся, – и за дом Романовых. Ты нас в карты не спустишь.
Гавр чуть поморщился.
– Извините, – осторожно сменил тему Дан. – А когда в князе начали происходить эти изменения? Когда Наталья начала борьбу за фонд?
– Она-то начала давно, – сказал Вова. – А вот князь… Он, наверное, просто устал. Перемены к нам всем стали заметны где-то с полгода назад. Само отношение, какие-то маленькие фразы, жесты, поступки. Он вдруг начал интересоваться нашими делами, даже предлагать помощь. У нас с ним теперь совместный проект. Я помогаю фонду. Хотя это я и предложил, князь воспринял это с теплотой и даже был растроган.
– А что это за проект? – полюбопытствовала Ева.
– Вы же уже знаете, – стал рассказывать Вова. – Готовится выставка. Работы много, сроки, нервы. И куча так любимых тобою, Ева, артефактов. Многие из них надо восстанавливать, чистить энергетику, иногда даже лечить от
