В конце концов она поняла, что надо пойти еще дальше. Ее осенило: почему не посмотреть, что было до зачатия? Истоки истинных психологических препятствий, решила она, надо искать в генезисе души. А преодолеть границу бессознательного можно только при помощи гипноза.
Она махнула рукой на психоанализ и стала учиться гипнозу. В конце концов, сам Зигмунд Фрейд начинал как ученик профессора Шарко и практиковал достойное искусство гипноза – потом, правда, бросил.
Опал обнаружила, что есть два типа гипноза: терапевтический (с его помощью борются с пристрастием к курению, с бессонницей, с фобиями) и сценический – для развлечения публики.
Она изучала то и другое. Первый – чтобы понять механизмы работы мозга, второй – для экспериментирования. Терапевтический гипноз она практиковала в больницах, используя его вместо анестезии. В сценическом гипнозе она совершенствовалась в кабаре: предлагала себя на роль испытуемой, чтобы постичь процесс изнутри.
По ее наблюдениям, простейшим способом забраться в мозг был принцип «3+1». Приняв три безобидных предложения, человек естественным образом принимал четвертое. Например, вы не возражаете закрыть глаза, дышать медленно, расслабиться – а потом вы уже не прочь предпринять более серьезное усилие и расстаться с желанием курить. Для пущего эффекта можно поразить пациента картинами с мощным эмоциональным зарядом, вроде легких, превращенных в пепельницу.
Тем не менее терапевтический гипноз тоже ее разочаровал. Фрейд был прав, утверждая, что ему подвержены только 20 % внушаемых людей. Еще большим разочарованием оказался сценический гипноз. Многие гипнотизеры, боясь рисковать, прибегали к трюкам из арсенала фокусников. Некоторые сажали в зал помощников, изображавших случайных добровольцев.
Она поделилась своим недовольством с отцом, и тот объяснил, что гипнотизеры, не желающие провалиться перед зрителями, жульничают, чтобы не быть осмеянными.
Побеседовав с отцом, Опал пришла к мысли о собственном, «на 100 % честном», гипнотическом представлении. Отец помог ей найти театр-баржу, продумал вместе с ней декорации и режиссуру. Но после первых проб он сказал: «Каждый артист должен нащупать трюк, который станет его изюминкой, фирменным знаком. Подумай, каким гипнозом не занимаются твои конкуренты». Так она набрела на мысль о регрессивном гипнозе, путешествиях в прошлые жизни. На это она и сделала ставку, решив, что, практикуясь на других, овладеет необходимой техникой.
И тут случился инцидент: Ипполит Пелисье на Дамской дороге.
33.В «Последнем баре перед концом света» все громче звучит музыка, и все посетители автоматически повышают голос.
Рене кажется, что его всасывают огромные зеленые глаза.
Я ее толком не разглядел. Даже толком не смотрел в ее сторону. Я прохожу мимо людей, не видя их, не пытаясь их понять.
Я в замешательстве от себя самого. Надо же, не моя, чужая жизнь – и какая!
Она изящно встряхивает длинными волосами, и его впервые обдает запахом ее сильных духов.
Опал Этчегоен, зачем ты оказалась на моем жизненном пути?
Ты открыла в моем подсознании дверцу, о которой я даже не подозревал. А теперь просишь меня открыть твою, крепко запертую…
В последние дни я стал лучше понимать, кто я такой. Теперь я понимаю, что должен, возможно, задуматься, каковы другие люди. Все люди, заглядывающие в мою жизнь, дают толчок моему развитию, значит, я могу и должен отвечать им взаимностью.
Она пьет мелкими глотками свой коктейль. Ее речь полна воодушевления.
– Я под сильным впечатлением от вашей реакции. Благодаря ей я поняла, что зашла слишком далеко, поспешила, плохо подготовилась на случай неожиданности. Когда вы вернулись на следующий день, я запаниковала. Когда вы пошли за мной следом после конца представления, я испугалась, что вы хотите отомстить. А потом эта серия регрессий… Мое недоверие сменилось завистью.
Рене смотрит на нее уже по-другому.
– Благодаря вам мне открылись все перспективы, которые сулит доступ к памяти о наших прошлых жизнях. На мой взгляд, этот метод эффективнее психоанализа позволяет справляться с психическими травмами, потому что подразумевает работу не только с детством, но и с прошлыми жизнями.
Она мне нравится, но таким, как я, она никогда не заинтересуется. Зачем ей рядовой работник образования?
И к тому же убийца.
– Все мы носим в себе истории любви, преступлений, страшных испытаний, героических моментов, влияющие на нашу нынешнюю жизнь. Они – как фоновый шум, как звучащая под сурдинку музыка.
– Четкие воспоминания о них сами по себе могут быть травмоопасными, поверьте.
– А как они могут обогатить! К этому я еще не пришла, но вместе с вами могла бы прийти. У вас накапливается опыт, вы сможете стать моим проводником. Что может быть лучше уроков ныряния, преподанных тем, кто уже побывал на глубине?
Учитель истории внимательно смотрит на собеседницу, по сторонам, потом спрашивает:
– Зачем мне вам помогать?
– В знак благодарности, не я ли помогла вам попасть в ваши прежние жизни?
– А если я скажу, что не верю вам? Что вы просто мной манипулировали?
– Зачем бы я тогда просила вас делать то же самое со мной? Я не мазохистка.
Он раздумывает.
– Скажите честно, вы умеете манипулировать подсознанием?
– Да.
– Вы манипулировали мной?
– Практически нет.
– Это все равно что сознаться!
– Нет. Это в моих силах, но в вашем случае, поверьте, никакой манипуляции не было. Все было всерьез.
– Хорошо, покажите мне свое умение манипулировать чужим подсознанием.
Она не скрывает удивления:
– Не пойму, о чем вы, собственно, просите.
– Покажите фокус, чтобы я оценил разницу между тем, что я вижу, и простой ментальной манипуляцией.
– Если я правильно вас понимаю, вы хотите, чтобы я вами поманипулировала, и это станет доказательством, что я вами не манипулирую? Так?
– Хочу увидеть, как вы жульничаете, чтобы сравнить и убедиться, что жульничества не было.
Она пожимает плечами и роется в сумочке.
– Хорошо, раз вы просите, я покажу вам фокус, которому меня научил отец. Он продемонстрирует, как можно легко и быстро повлиять на подсознание. Вы этого хотите?
Она достает колоду карт и поднимает ее на высоту лица.
– Я буду быстро тасовать карты. Выберете одну и не называйте ее мне.
Держа колоду правой рукой, она большим пальцем левой стремительно перетасовывает ее всю на глазах у Рене. На это уходит каких-то три секунды.
– Ну, выбрали карту?
– Да.
Она закрывает глаза.
– Ничего не говорите, я сама угадаю, какая это карта.
Понаблюдав за ним, она произносит:
– Это карта красной масти.
– Один шанс из двух. Ну, красная.
– Масть связана с чувствами. Черви.
– Один шанс из четырех. Ну, черви.
– Это не число.
– Недурно.
Не может быть, неужели угадает?
– Вижу женщину в короне. Дама червей.
С ума сойти.
– Она самая. Как вы это делаете?
– Обыкновенный фокус.
– Объясните.
– Если я расскажу, вы согласитесь устроить мне сеанс регрессии в мои прежние жизни?
Он допивает коктейль, оказавшийся вполне приличным, и ставит стакан на стол.
– Да, соглашусь.
– Я залезла к вам в голову и вписала вам в мозги именно эту карту. Вы думали, что выбираете, но на самом деле никакого выбора я вам не оставила. Иллюзионисты называют это «навязанным выбором».
– Как вы можете
