Еще отец сказал: «Если ты думаешь о ком-то и твоя чакра № 4 пульсирует, значит, этот человек принадлежит к твоему семейству душ».
Теперь ему вспомнилось: как только он увидел в начале представления Опал, у него сдавило грудь. Он не придал этому значения, списав на внезапное появление артистки в облаке дыма и всполохах света. Когда он поднялся на сцену и они взглянули друг другу в глаза, у него ускоренно забилось сердце, его 4-я чакра задрожала, как шар раскаленной лавы. Он принял это за страх…
Он приближается к Опал, чтобы подышать ее духами, но она открывает вдруг свои зеленые глазищи, хлопает ресницами, понимает, что он на нее смотрит, зевает, потягивается и, завернувшись в простыню, убегает в ванную.
Стук в дверь.
– Обслуживание в номере.
Рене просит поставить столик для завтрака у залитого солнцем окна. Опал выходит из душа в халате, с полотенцем на голове, и он ищет, с чего начать разговор.
– Дождь наконец-то перестал.
Она с радостным видом садится напротив него.
– Доброе утро. Вы удачно подгадали с завтраком, я ужасно проголодалась.
Она наливает себе кофе.
– Вчера нам с вами… как это лучше выразить?.. Здорово досталось.
Она мажет на круассан масло и апельсиновый джем, потом впивается в него белоснежными зубами.
– Что вам понравилось больше всего?
Этот вопрос застает ее врасплох. Она со смехом отвечает:
– Больше всего – как вы перекидывали через стену золотые слитки. Это напомнило мне детские игры с отцом.
Она встает и выглядывает в окно, проверяя, на месте ли машина.
– Подумать только, набитый золотом багажник заперт на слабенький замочек.
Она смотрит на него и улыбается.
– Какая программа на сегодня?
– Сначала рекогносцировка. Где находится этот отель? – спрашивает Рене.
– В Лионе. Я гнала всю ночь.
– Так. Нас разыскивает полиция.
– У всех свои мелкие неприятности, без них жизнь была бы слишком простой и скучной, – иронизирует она.
– Вряд ли нас ищут хозяева замка Виламбрез. Им достался слиток, которым я запустил в морду их немецкой овчарке. Получается, сделал им подарок. Надеюсь, псина не пострадала.
– Надо будет найти скупщика, который превратил бы наши слитки в денежные купюры.
– Алхимика наоборот.
– Что потом?
– Потом я бы предложил податься на Лазурный Берег, купить парусник и пересечь на нем Средиземное море.
– Покинуть Францию?
– Мой отец утверждал, что все можно решить сменой географической точки.
– Какова же следующая точка?
Он медлит, чтобы впечатление было сильнее, а потом отвечает:
– Египет.
Она разбивает яйца всмятку с острой стороны, обильно перчит и с наслаждением отправляет в рот желтки.
– Почему Египет?
– Думаю, атланты бежали именно туда.
– Вы хотите воспроизвести то, что произошло тогда?
– В этом ключ: смогу ли я по своей прихоти переписать историю или мне остается только повторять уже произошедшее? Поскольку мы практически ничего не знаем о тех временах, ответить на этот вопрос можно только делом. Вопрос стоит так: есть ли у нас выбор? Или мы всего лишь встраиваемся в предопределенный, незыблемый сценарий?
Она размышляет:
– Если верно второе, то судьба Атлантиды и вашего Геба предрешена?
– Мне больше всего на свете хочется узнать ответ на этот вопрос.
Ее лицо озаряется улыбкой.
– Кажется, у меня есть в запасе фокус, который ответит на ваш вопрос.
Она звонит на ресепшен отеля:
– Могу я попросить в номер колоду из 52 карт?
Он хмурит брови, она показывает жестом, что он может ей довериться. Совсем скоро портье приносит колоду.
– Как видите, она совсем новая, не крапленая. Сомнительно, чтобы вчера вечером, смертельно уставшая, я сговорилась с портье… – Она подает ему колоду. – Мой отец называл этот фокус «Помимо меня». Вы сильно удивитесь!
При сложившихся обстоятельствах участие в карточном фокусе кажется ему не вполне уместным, однако он ей доверяет, а для нее происходящее, как видно, очень важно.
– Смотрите внимательно. Это очень просто. Вот здесь я кладу карту красной масти, здесь – черной.
Она выкладывает в нескольких сантиметрах друг от друга лицом вверх две карты.
– Вы будете класть карты двумя стопками, рубашкой вверх: на красную – те, которые, как вы чувствуете, принадлежат к красной масти, на черную – те, которые, по вашему ощущению, принадлежат к черной масти.
– И все?
– Мое дело сторона, я ни к чему не прикасаюсь. Как сами чувствуете, так и кладите.
Рене приступает к делу.
Вырастают две стопки карт.
– У вас есть сомнения? – спрашивает Опал.
– Вообще-то, да.
– Можете так же вслепую переложить любые карты, какие захотите.
Учитель истории берет две карты из «красной» стопки и переносит в «черную». Потом четыре «черных» карты перекочевывают к «красным».
– Сомнениям конец?
Он перекладывает еще три карты.
– Закончили?
– Теперь все. Больше менять нечего.
– Как вы думаете, на сколько процентов вы ошиблись?
– Скорее всего, половину карт я положил правильно, половину нет, 50 на 50.
Она напускает на себя загадочный вид.
– Я уверена, что ваш результат гораздо лучше, – заявляет она, подмигивая.
– Пока мы не открыли карты, действует принцип кота Шрёдингера: все возможно. 50 на 50. Либо я прав, либо нет.
– Вперед, Рене, переверните первую карту в «черной» стопке.
Он переворачивает. Это карта черной масти.
– У меня был один шанс из двух. В этот раз выпало так, – бормочет он.
– Дальше.
Следующая карта тоже черная.
– Опять случайность?
Этого не может быть.
Чем больше карт он переворачивает, тем больше его смятение. Все до одной карты в этой стопке черные.
Он проверяет вторую стопку, и там все карты оказываются красной масти.
Как она это подстроила?
– Как работает этот фокус?
– Все дело в вашей непогрешимой интуиции, – уклоняется она от ответа.
– Но так, чтобы даже сомнения попали в точку? Нет уж!
– У вас получилось, остальное не важно.
– Вы предупредили, что сейчас будет фокус, значит, мой талант тут ни при чем.
– Вы начинаете понимать, куда я клоню. Потому мой отец и назвал этот номер «Помимо меня». Он помогает ответить на ваш вопрос, свободны мы в нашем выборе или же мы – пешки в глобальном плане, и какой бы выбор мы ни сделали, результат будет тем же самым?
Он не может оторвать взгляд от двух стопок карт, красной и черной.
– Давайте повторим.
– Волшебство работает один раз. Ну, или не чаще раза в день.
– Как все-таки вы этого добились? Вы не могли на меня повлиять, как тогда, с червовой дамой, передернуть тоже не могли, вы были далеко.
– Тем не
