– Но Данте вас весьма привечает, как я посмотрю.
– У нас сложились неплохие отношения, леди Вариола. Ничего, если я спрошу о том дне, когда мы встретились?
– Просто Виола, кавалер. Конечно, не стесняйтесь.
– Просто Альбин, – напомнил юноша. – Скажите, никто посторонний не интересовался жертвами? Особенно важно, не интересовался ли кто личностью некоего господина Цафика.
– Честно говоря, не припомню, а что?
– Да нет, это я так, вспомнил. Извините, если вопрос был неуместен.
– Все в порядке, Альбин. У меня сегодня был тяжелый день.
– Еще одно происшествие? – заинтересовался Альбин.
– Нет, нет. Ничего общего, просто немного устала. Простите, я, пожалуй, пойду.
– Конечно, доброй ночи, Виола.
– Доброй, Альбин.
Задумчиво проводив девушку взглядом, Альбин вернулся к группе гостей, в которой все внимание слушателей занимал Данте.
Приняв эффектную позу, он убеждал собравшихся, что реформа банковского дела, а особенно отзыв лицензии торгового общества, не только не повредит империи, а сделает ее крепче, ибо торговое общество в своей основе имеет зарубежный капитал, и Первый имперский банк отозвал лицензию именно в этой связи. Чтобы финансы не утекали из страны, поддерживая экономику соседней Шинги.
– И все же, Данте, признайте, что благодаря этим изменениям многие понесут потери.
– Конечно, – невозмутимости хозяина можно было позавидовать. – Потери неизбежны, но это законы торговли. Лучше сейчас потерять чуть, чтобы позже получить то, что причитается. Отзыв лицензии связан не с самим наличием иностранного капитала, а с попыткой сокрыть подобное от антимонопольной комиссии. Согласитесь, что уже это вполне подозрительно. Зачем банкам скрывать источники?
– Ну, в этом ничего удивительного: все что-либо скрывают. У каждого свои причины… Банки гонятся за сверхприбылями – так было всегда. Я слышал даже, что торговое общество собиралось вводить линейку кредитов для населения, для повседневных нужд, – встрял молодой дворянин, увешанный пряжками и ленточками.
– Я тоже слышал, но если меня спросят – я против, уж слишком грабительские проценты. Да и смысл существования банков не в том, чтобы обслуживать население.
– В чем же тогда?
– В поддержке крупных проектов, постройке заводов, прокладке новых путей снабжения, по принципу новой железной дороги, организация экспедиций и добычи ресурсов, да много всего…
– Тем не менее запрет на валюту и валютные вклады, отзыв лицензии, а следовательно, невозможность кредитования, скажутся негативно на нашей экономике.
– Господа, – Данте взвел очи горе, – неужели вы думаете, что антимонопольщики и экономисты под рукой императора – набитые дураки? Неужели вы считаете, что все ваши придумки не были просчитаны этими умнейшими людьми и на все ваши возражения не найдется ответов?
– Пусть так, – перебил увешанный пряжками. – Но что делать с кредитами?
– Ну, во-первых, Первый имперский открывает программу для погашения кредитов, набранных у торгового общества. Снижает для крупных кредиторов первичную ставку и запускает новую линию кредитов для внутреннего рынка. Господа, у вас есть шанс слезть с иностранной иглы.
– И пересесть на имперскую? Ставки все равно будут выше.
– Отнюдь. При снижении первичной стоимости, банк предлагает три – пять процентов для программы выплат иностранных кредитов. И семь – для программ по насыщению рынка.
– Да-да, я слышал об этом, только сначала вы должны доказать целесообразность взятого кредита и предоставить документы по освоению средств. Иначе имперцы денег не дадут, – встрял нескладный.
– Естественно, господа, вы хотите дешевых денег, так докажите, что государство не потеряет, иначе вместе с государством потеряете и вы.
– Мы теперь так или иначе потеряем, – не унимался нескладный. – Даже учитывая вашу волшебную программу. Все едино, сначала нужно выплатить проценты и неустойки по иностранным кредитам, а потом проценты по кредиту взятому, чтобы погасить кредит. В выигрыше будут только те мошенники, что задумали эти реформы изначально.
Взгляд Данте похолодел. Он приосанился, став немного выше и словно внушительнее. Теперь в его облике мало осталось от добродушного толстячка, теперь в окружении дворовых шавок стоял – нет, не волкодав – медведь, почуявший запах крови. Шавки, может, и повыдергают ему шерсть, но до мяса не достанут.
– Позвольте, – холодно и ровно начал Данте. – Вы смеете называть моего отца негодяем и мошенником? Как многие знают, отчего и собрались сегодня тут, именно его проект был взят в основу нынешних реформ.
– А вот смею, – нескладный подбоченился. – Из-за вашего отца я лишусь половины состояния.
– Позвольте уточнить, какого? – вздернул бровь друг Альбина. – Или вы уже вступили в наследство и делите то, что заработал ваш батюшка? Или он допустил вас до дел? Нет? Так именно потому, что вы ничего не соображаете в нынешнем рынке, вы и не имеете собственного состояния. Именно потому, не разобравшись в вопросе, уже включили паникера.
– Так нехорошо, Данте. Мы почти все тут наследники. Кто-нибудь здесь заработал состояние сам? Кто-нибудь поднялся в торговых делах не благодаря родителям? – это снова пряжечный подал голос, заступаясь за нескладного.
– Конечно, – Данте осклабился, – например, я – сам.
– Бросьте! Такие деньги, которыми вы распоряжаетесь, в вашем возрасте не заработать, тем более честно. Или откройте обществу секрет вашего успеха, и… я возьму свои слова назад.
Альбин заметил, что все остальные разговоры в зале притихли. Практически все гости собрались вокруг Данте и его оппонентов. Это напоминало вызов на дуэль в дворянском собрании, и хозяин дома, похоже, вел эту партию.
– Извольте. Никогда не делал из этого тайны. Когда мне было лет пятнадцать, мой милый батюшка решил приобщить меня к семейным секретам. И отправил меня работать на склады, простым грузчиком. Да, да, леди, простым грузчиком! Я перекладывал мешки и ворочал бочки, вместе с простыми рабочими, полную смену. А после смены, тогда, когда мои товарищи… Ой, не хмурьтесь, вам это не к лицу. После того как, подчеркну, мои товарищи, – Данте выделил последнее слово особо, – то есть во время… тьфу, в общем, когда простые работяги пили пиво и обнимали своих жен после смены, я штудировал и зубрил, знакомился с амбарными книгами, с бухгалтерией, кадровыми отчетами.
Именно тогда я заметил очень крупную растрату и самостоятельно провел расследование, выявившее виновника и всю его схему по краже денег у моей семьи. В благодарность отец, как было принято у нас на предприятии, выделил мне премию в размере половины суммы вернувшихся благодаря мне средств. А так как сумма была весьма велика, я в одночасье стал весьма обеспеченным человеком.
Далее я уволился с предприятия отца и основал свою маленькую конторку. К концу второго года я увеличил первоначальное состояние в… – Данте поднял взгляд, выдерживая паузу, – в двенадцать раз с четвертью!
– Немыслимо! Тем не менее без вашего батюшки вы не получили бы этих средств!
– Даже вы, придя работать к моему батюшке и избавив его от подобного вора, получили бы не меньшую сумму. Конечно, у меня были лучше условия: у меня было образование, право на ошибку, поддержка родичей… И все же сейчас я считаю свои деньги. А чьи считаете вы?
В
