Прошло около двадцати минут, прежде чем Итачи вновь обозначился в его спальне, но в голову Тэтсуи так и не пришло ничего, кроме как сказать возлюбленному правду, какой бы горькой та ни была.
- Давай – давай, поднимайся. Уж не знаю, что с тобой стряслось, но выглядишь дерьмово, так что надо поесть.
«Если бы еда могла остановить неизбежное» - слабо усмехнувшись этой мысли, философ осторожно принял сидячее положение – не хотелось отсидеть вновь обретённый хвост, да и раньше времени демонстрировать его Учихе тоже желания не возникало – и принял в руки тарелку с глазуньей, гренками и фасолью в томате – всем, что нашлось в холодильнике лиса. Хотя, признаться честно, Итачи в готовке силён не был, так что будь там хоть сто ингредиентов к любому блюду, содержимое тарелки, возникшей перед Тэтсуей не слишком отличалось бы от нынешнего. Но, и такой европейский вариант завтрака его устраивал.
О простецкую тумбочку звякнуло уже вымытое блюдце, на котором обозначилась и небольшая чашечка кофе. Его аромат дразнящее щекотал ноздри, но Тэтсуя решил не обжигать язык ещё кипящим напитком, а потому принялся уплетать уже успевшее немного подостыть угощение.
Всё то, время, пока обладатель огненных волос орудовал палочками, пытаясь справиться с яичницей, Итачи неотрывно смотрел на него, словно пытаясь увидеть ответ на сегодняшнее поведение Тэтсуи в его манере поглощать пищу. В конце концов, мужчина не выдержал этих пыток над бедным жареным яйцом, желток которого заполнил собой уже всё дно тарелки, и сходил в кухню за вилкой и куском чёрного хлеба. Тэтсуя, благодарно приняв принесённое, и быстро расправился с завтраком.
- Наелся? – поинтересовался Итачи, когда лис отставил от себя только что опустошённую чашечку из-под кофе.
- Ничего в жизни лучше не пробовал, - губы философа растянулись в довольной улыбке.
- Лжец.
- Это правда, ты лучший, - со всей серьёзностью заявил Тэтсуя.
- Если бы это было так, ты бы не порвал со мной, - тяжело изрёк Учиха, пододвинувшись к нему и внимательно вглядываясь в его лицо, - хотя, я-то с тобой расставаться не собираюсь, так что, какой бы ни была причина, не надейся, что она как-то поменяет моё решение, - Итачи ещё сильнее придвинулся к Тэтсуе, так что их лбы буквально соприкоснулись, но глаза обоих были опущены, пока не зная, что их ждёт во встречном взгляде.
- Даже, если причина в этом? – мужчина спихнул одеяло, покоившееся за его спиной, на пол, демонстрируя пушистый лисий хвост.
- И что? Ты же давно посвятил меня во всю эту историю с Узумаки, и я тебе говорил, меня совершенно не трогает, что ты не совсем человек.
- А что на это скажешь? – Тэтсуя приподнял перед брюнетом левую руку, которую до этого всё время старался держать в кармане шорт – конечность мигала, как неясное изображение, постоянно меняя свои очертания – с человеческих, в звериные и обратно.
- Ты имеешь ввиду…
- Да. У меня почти не осталось энергии на поддержание этого облика.
- Так поехали на Кубу, подзарядишься. В чём проблема-то?
- Как раз в моём возвращении туда. Главное условие моей силы – это постоянное пребывание на той земле, как только я покинул остров, подписал себе приговор. Если вернусь туда, человеком уже больше никогда не стану, то же будет и если я превращусь в лиса здесь. Нет обратной дороги, понимаешь? Нет её.
- А если попросить ребят достать тебе всё необходимое, это сработает? – Итачи взволнованно схватил его за нестабильную в своём образе руку.
- Должно, но я не уверен. И потом. Они там надолго, две недели я точно не вытяну. Посмотри на меня. С такими темпами я их два дня не продержусь.
- Значит, нужно будет, чтобы они вернулись раньше.
Тэтсуя покачал головой:
- Невозможно. Они за это время только до священной поляны доберутся, в лучшем случае.
- Значит, выиграем время как-нибудь по-другому. Конечно, за какими-нибудь реликвиями никого послать не удастся – вывоз ценностей контрабандой подпортит отцовскую репутацию, и мы после этого вообще ничего добыть не сможем. А вот попросить мать сделать заказ земли с Кубы проще простого. Она как раз увлекается выращиванием редких не местных растений. Ей точно поверят. Скажи только, это поможет хоть как-то продлить срок?
- Должно, - кивнул лис, удивлённый таким отчаянным стремлением Итачи выручить его. Он даже предположить не мог, что тот немного робкий и неуверенный в своих чувствах Учиха, которого он поцеловал тогда на веранде, может быть таким решительным, смелым и настойчивым, каким являлся сейчас. Что ж, эта новая его сторона нравилась Тэтсуе даже немного больше уже изведанной, а потому он не сдержался и украл у брюнета очередной глубокий и чувственный поцелуй.
- Прости, что сомневался в тебе, - тихо попросил Тэтсуя, обняв его за талию и уткнувшись подбородком в темноволосую макушку.
- Перед собой прощения проси, - пробормотал Итачи, уткнувшись лицом в плоскую грудь возлюбленного, которого он ни за что не отпустит, даже если придётся вступить в борьбу с самой природой и древней магией.
Только между ними успела установиться идиллия, как телефон Итачи заполнил сладкую тишину нарушаемую лишь прерывистым дыханием страстно обжимающихся молодым мужчин звонкой мелодией.
- Как всегда вовремя, - пробормотал Итачи, с неохотой выбираясь из-под поджарого тела своего возлюбленного.
- Чего тебе, задница?
- Да тут целых две задницы ждут, пока ты их в аэропорт отвезёшь.
- А на такси не судьба?
- Неа, ты же сам вызывался, помнишь?
- Ладно, мелкий. Будешь должен.
- Это ты должен, раз обещал. Дуй домой давай, - в динамике повисла тишина – младший братик снова решил оставить за собой слово.
- Вот паршивец, - проворчал Итачи, накидывая на себя рубашку.
- Что на ужин будешь? – будничным тоном поинтересовался Тэтсуя, который остался в одних шортах и теперь снова напяливал тапки на ноги. Точнее, один тапок, второй-то до сих пор валялся под кухонным стулом.
- Я привезу ужин, - пообещал брюнет, - у тебя там всё равно ничего серьёзного не приготовишь.
- Подожди, - Тэтсуя рывком распахнул тумбочку в поисках чего-то. Они не продлились больше пары минут. Молодой мужчина извлёк из нёдр тумбочки белый лист и накарябал на нём какой-то набор цифр и букв.
- Отдашь ребятам, этот адрес поможет им найти путь к поляне.
- А
