Часто дыша, пустой резко распахнул глаза, безжалостно уничтожив настолько реалистичную картину, что его плоть, недвусмысленно напрягшаяся в области паха, требовала реализации плодов его воображения. Подождав, пока взбунтовавшиеся гормоны хоть немного успокоятся, он снова взглянул на беззащитного шинигами:
-Что ж, это единственный способ вернуть его… - пустой приник всем телом к хозяину, ощущая, как его тепло пробираясь сквозь слои одежды, касается собственной бледной кожи. Хичиго закусил губу, бесцеремонно оборвав тихий стон, который почти успел вырваться наружу. Теперь, когда он чувствовал близость хозяина каждой клеткой своей не до конца материальной плоти, всё его существо трепетало от желания продлить эти ощущения как можно дольше.
Пустой чуть приподнялся и застыл над лицом шинигами. Заметив испарину, покрывшую лоб шинигами, он осторожно промокнул её безукоризненно белым рукавом своего боевого кимоно и скользнул взглядом к приоткрытым губам – из них, по-прежнему, рывками вырывался воздух и так же тяжело возвращался обратно. Не дав себе и секунды на дальнейшие колебания, пустой накрыл губы рыжеволосого подростка своими.
Грудь тут же пронзил жар, где-то совсем недалеко от сердца, если бы оно было, то грохот его биения наверняка привёл бы даже бессознательного шинигами в чувство.
«Как бы мне хотелось, чтобы, очнувшись, ты не оттолкнул меня…»
Внезапно Хичиго отпрянул от рыжеволосого подростка, обведя его ошеломлённым взглядом. Он и не представлял себе, что того мучила такая боль во время его отсутствия. Немного оправившись от шока, парень снова приник к его губам, на этот раз с готовностью вбирая вместе с воздухом всю боль и страдания, которые терзали шинигами всё это время.
Выпив весь воздух из его лёгких, пустой принялся отдавать ему свою реацу, восстанавливая подростка изнутри.
Спустя несколько бесконечно долгих минут, он нехотя оторвался от короля. Переведя дух, Хичиго довольно отметил, что временный шинигами стал выглядеть как прежде – его лицо ожило, приобретя прежний слегка смуглый оттенок, а грудь, мерно поднимаясь и опадая, говорила о пришедшем в норму дыхании. Теперь подросток упал в объятия обычного крепкого сна.
В золотисто-чёрных глазах мелькнуло облегчение, а губы пустого дрогнули в печальной улыбке – он успел. Успел вовремя. Теперь его королю ничего не угрожало.
Пустой устало опустил голову на грудь шинигами, нежась в тепле и умиротворении, исходящем от него. Пальцы пустого сжали распахнутый ворот рубашки рыжеволосого подростка – как бы Хичиго хотелось остаться с ним, дышать только им, чувствовать вкус его поцелуя на губах, изредка, как бы мимолётно соприкасаясь руками, бродить по опустевшим ночным улицам, позволяя себе слышать только мысли друг друга в непоколебимой тишине спящего города.
Хичиго невольно зажмурился, окунаясь с головой в такие притягательные картины такого нереалистичного будущего, и прижимаясь щекой к полуобнажённой груди спящего парня. Пустому даже показалось, будто Ичиго обнял его в ответ. Чувствуя себя наивнейшим созданием в мире, и даже ещё больше побледневшим (хотя, куда уже?!), он приоткрыл один глаз, опасаясь спугнуть странное ощущение, что это происходит с ним на самом деле, и бросил взгляд через плечо – руки шинигами спокойно лежали на его талии и прижимали к себе.
Теперь уже оба глаза оказались раскрытыми, да как широко – они могли бы спокойно посоперничать с размерами довольно-таки крупных блюдец!
«Неужели он уже очнулся?» - пустой оторопело вернулся к созерцанию шинигами в профиль, не в силах представить, какие эмоции ему предстоит увидеть на лице подростка. Но, когда золотистые ободки его зрачков скользнули по гладкой чистой коже и добрались до век, то оказалось, что они по-прежнему, опущены.
Хичиго облегчённо перевёл дух – его хозяин всё ещё пребывал в состоянии сна.
Полежав так ещё немного, пустой, не хотя, выбрался из надёжных и необычайно тёплых объятий Куросаки и оставил нежный, почти невесомый поцелуй на его губах.
Ичиго заворочался, сонно пробормотав что-то типа: «Куда ты?», повернулся на бок и попутно сгрёб пустого в охапку. На лице пустого застыло потрясённое выражение:
-Похоже, уйти будет куда сложнее, чем я думал, - пропыхтел Хичиго, пытаясь ослабить хватку спящего.
«Похоже на передозировку реацу…а всё из-за способа её передачи! И как я мог так увлечься?» - беспомощно подумал Хичиго силясь разомкнуть кольцо рук, плотно сжатое вокруг его плеч.
Однако долго бороться за свободу ему не пришлось – плоть пустого стала почти прозрачной, так что он с лёгкостью обрёл свободу.
«Да…всё-таки, я потратил гораздо больше силы, чем планировал…» - угрюмо отметил пустой, глядя на временного шинигами сквозь собственную ладонь.
Пустой направился к приоткрытому окну, намереваясь покинуть своего хозяина, но, помедлив, всё же бросил на парня прощальный взгляд.
От вида безмятежно посапывающего подростка у него потеплело на душе:
-Надеюсь, в следующий раз я не растаю рядом с тобой! – усмехнувшись, произнёс он и исчез в предрассветной бледности неба.
-Не растаешь, - сонно пробормотал Ичиго, сквозь прорвавшуюся к его губам улыбку, - я знаю дорогу к морозилке, - сладко причмокнув губами, парень зарылся лицом в подушку, едва не мурча от состояния, в котором его оставил пустой. И пусть Куросаки, по-прежнему, крепко спал, его не покидало подозрительно реальное чувство, будто счастье только что заглядывало в его комнату.
========== Глава 9. Против природы не попрёшь!..или…всё-таки, попрёшь? ==========
Тёплый блёклый свет, отбрасываемый скудным огоньком уже почти истаявшей свечи, танцевал с тенями на дощатой стене. Они всё плотнее сгущались вокруг него, в нетерпении поскорее увидеть его конец.
«Даже тени страдают двуличием» - бледнолицый парень, склонявшийся до этого над какими-то бумагами, на миг оторвался от своего занятия: «Вот они вертятся рядом со светом, разбегаются вокруг, разбрасываясь беспрекословным подчинением перед силой, превосходящей их, или же радостно подхватывают все его движения, пытаясь казаться как можно услужливее и веселее. Хотя, это всё насквозь пропахло фальшью, но живой свет ничего не замечает. Он искренне верит им. Как же он доверчив! Он готов поделиться радостью и теплом со всеми, кто его окружает, и, те рады стараться принять всё это. Но, как только его сила начинает таять вместе с временем, отведённым свече, они становятся не более, чем стаей коршунов, кружащих над жертвой в ожидании смертного часа…» - парень устало потёр виски. Эти пляски тьмы и света взбудоражили в его памяти, измученной горестными воспоминаниями, картины тех времен,
