Судя по крикам соседей, насморк пройдет у меня очень скоро. Мою заложенность носа быстро пробьют, а мне вместо «спокойной ночи» будут желать «покойной ночи».
— Сгинь! Сгинь! Сгинь! — выл орк, выплясывая так, что кордебалет стыдливо отвернулся. Еще немного, и кузнечик продемонстрирует огуречик. — Сгинь! Сгинь! Сгинь!
Почему в этот момент мимо не проезжает бродячий цирк? У меня есть гвоздь программы с готовым номером! Отдам бесплатно в хорошие руки!
— Ай-ю-ю-ю-ай! Мозги не выедай! — вопил целитель нетрадиционной медицинской ориентации, конвульсивно подергиваясь и молотя в тазик.
Я не знаю, как Соплежуй, которого так усиленно изгоняли танцами с бубном, но крики соседей свидетельствовали о том, что кто-то сейчас получит в бубен. И по бубенцам, если догонят.
В дверь уже ломились разъяренные фанаты ночных плясок с единственным желанием — оставить несколько автографов на самооценке и теле артиста. Но зелененький не унимался, воинственно размахивая моим тазиком и ложкой, делая такие телодвижения, что с него в полутьме слетела повязка и шлепнулась на пол.
— И-и-и-я-я-я! И-и-и-я-я-я! — выл народный целитель, имея все шансы изгнать не только Соплежуя, но и меня, и соседей, и два соседних квартала с насиженных мест. Даже страдальцы-ипотечники готовы были вернуться на съемные квартиры. Ложка гремела о тазик, неугомонный доктор Ауженеболит скакал кузнечиком, ловко откидывая коленца. Грохот стоял такой, словно у моей кровати собрался целый консилиум врачей. Я принюхалась. Пахло какой-то жженой дрянью. Со стола поднимался серый дымок.
Внезапно тазики и ложка подпрыгнули ко мне, начиная отдаваться у меня в голове колокольным звоном. Зеленая Квазиморда была покрыта неаккуратной боевой раскраской, тонко намекая на то, что звезда эстрады раньше явно подрабатывала звездой автострады. «Он хочет петь!» — явно перешептывались боги, откладывая таланты для юного зеленого гения. «Не выйдет! Умение попадать в ноты кончилось!» — всхлипнули добрые боги, разводя руками. «Зато остался громкий голос и завышенная самооценка! — потерли ладошки злые боги. — Нет, ну а что? Половине местной эстрады хватило, так что пой, светик, не стыдись!»
Мою входную дверь выносили, пиная ее со страшной силой! Я бросилась к двери, запутавшись не только в одеяле-шкуре, но и в жизни. Танцы с бубном прекратились. Кто тут хотел набегать на соседей? Поздравляю! Нас опередили! Соседи решили принять превентивные меры, опередить, так сказать, подлейший удар с нашей стороны, собраться в кучку и набежать на нас. И вынести они собираются не остатки былой роскоши, а мозги.
— На нас набег! — заорал орк, бросившись к железной двери. Он выносил ее с нашей стороны, соседи с противоположной, а я перебирала в уме всех богов стройки, молясь, чтобы ее поставили на совесть. Косорук развел руками, Рукожоп просто вздохнул и попытался закрыть рукой лицо, но в силу анатомических особенностей не дотянулся, Итаксойдет просто спрятал глаза, а вот бог Намнезаплатили коварно улыбнулся, потирая загребущие ручонки.
— Что они орут? — спросил орк, свирепо раздувая приплюснутые ноздри. Я едва доставала орку до середины плеча.
— Они не нападают, — занервничала я, понимая, что потерю входной двери мой бюджет не переживет! — Они просто пришли поздороваться. У меня очень миролюбивые соседи…
Имхо посмотрел на меня с недоверием, но дверь выламывать прекратил.
— Слышишь, они тебя «зайкой» называют, — нервно улыбнулась я. — И напоминают о том, что у них проходит бал. Нас приглашали, но мы не пошли! Они так и кричат: «Зая, бал!» Зовут, но мы не пойдем! Они это уже понимают, поэтому просто зовут нас погулять! Слышишь? «Гулять! Открой дверь! А ну быстро открыла! Гулять!» А еще они приглашают на Уй. Так у нас называется самое красивое место! Туда всех приглашают! Это место для неожиданных встреч! Очень славное. Вот такие они у меня замечательные!
— Горите в аду! — верещала Матвевна, перечисляя все болезни, с которыми оказалась несовместима любая моя попытка построить личную жизнь. Глядя на орка, я понимала, что это не я личную жизнь, а она меня строит!
— Им показалось, что у нас пожар! И вот они ищут воду, чтобы потушить! Так и кричат: «Горите! Ваду!» — сглотнула я, понимая, что смотреть в глаза соседям мне совсем не хочется. Ни в глазок, ни в глаза. — Это мое племя! Мы на них не набегаем!
Лицо орка резко изменилось. Где-то вздрогнули во сне жители ближайших пятиэтажек. Кто-то наверняка даже встал, чтобы проверить замки.
— Твое племя? Почему ты меня с ними не познакомила? Я же новый член! Ты должна была собрать всех, позвать вождя и шаманку и представить им меня! — обиделся Имхо, злобно сопя. Мне еще не хватало знакомить новых членов с моим племенем.
«Уважаемые жильцы! — представила я собрание нашего дома на детской площадке. — Да, да! У меня в кой-то веки появилась личная жизнь! Вот он! Новый член…» Все такие радостные перебивают меня: «Ура! Ну наконец-то! Как долго мы ждали этого момента! Какое счастье! Мы за тебя рады!» И тут выполз огромный зеленый потный шкаф. «Новый председатель правления!» — с надеждой смотрят на такое мощное подкрепление жильцы. И в качестве знака власти вручают ему ключи от подвала и чердака.
Хозяину квартиры, к моему облегчению, не дозвонились. Судя по обсуждениям, он где-то в роуминге. А поскольку у нас здесь не дачный поселок олигархов, жертвовать лишние пятьсот рублей на жалобы соседи отказались. Имхо обиделся на меня, отодвинул шкуру и упал на кровать. Устал, набегался. Я потушила какую-то траву и листья, которыми окуривали помещение, и побрела на кухню. Поставив несколько стульев в ряд, поворочавшись на них, я уснула.
Утром я проснулась от рыка: «Кто мордополы не делал?»
— А ну быстро мордополы, положопы и огнежопы! — скомандовал тренер по фитнесу, пока я понимала, что, как ни странно, насморк у меня прошел.
Два часа я отжималась от пола, прыгала резвой ланью, садилась на пол и тут же вскакивала. В следующий раз, когда захочу записаться на фитнес, я задам очень важный вопрос: «Умеет ли тренер считать?» Поверьте моему опыту, это очень важно…
Потная, растрепанная и уже уставшая, я побрела к холодильнику, которым побрезговала даже мышь с суицидальными наклонностями, чтобы свести счеты со своей мышиной жизнью.
— Кушать нечего, — вздохнула я, глядя на пустой тазик и пустые полки.
— Значит, я пойду в набег! —
