— Я еще не прожевал! — возмущался он с набитым ртом и чинно выложенными на коленочках руками, пока я пыталась загрузить свежую порцию еды в переполненный рот, обдувая каждую ложку.
После пятиминутного разговора выяснилось только одно. Белый и пушистый банк, в котором работает бригада почетных реаниматоров, все провел и все послал. А теперь рад послать меня, но лишь чувство врожденной интеллигентности, приправленное «в целях повышения качества обслуживания все разговоры записываются», мешали выдать мне карту, резиновые сапоги и фонарик.
— Слишком горячее, — скулил ползунок, теребя меня за рукав так, словно я предложила ему первому лизнуть горячую сковородку. — Я обжегся!
Через полчаса я выяснила, что фирма-контрагент поменяла реквизиты, а мы оплачивали по старым. Шерлок Холмс решил уйти на пенсию.
— Слишком холодное, — всхлипывал питон, проглатывая следующую ложку, которой я уже норовила выбить ему зубы. На меня смотрели жалобно-жалобно, явно ожидая, что во мне проснется материнский инстинкт.
Напряженные нервы, которые проклинали всех ежиных некромантов, вместе взятых, начали потихоньку приходить в себя. На экране высветилась эсэмэска от подружки: «Светочка, давай встретимся сегодня вечером? Сходим куда-нибудь!» Я еще раз посмотрела на себя со стороны, понимая, что сходить мы можем только в подворотню.
Где-то прорвало трубу с приглашениями! Меня активно звали на дни рождения, прогулки и даже свидания, ментально чувствуя, что мне нечего надеть, а зарплата не скоро.
Питон Вася с открытым ртом сидел и ждал, когда у меня в очередной раз проснется совесть, пнет жалость и та донесет до открытого рта ложку. Глядя на такого мужика, мне должны давать пособие как матери-одиночке! С туалетом у нас возникли проблемы, решать которые самостоятельно он отказался. Причем категорически, давая всем страдающим видом понять, что в этом вопросе я должна иметь максимальную заинтересованность.
Истерики, слезы, шлепанье хвостом по полу, обиды и крики свидетельствовали о том, что «по его маленькому» нужно мне, а не ему, что я — злая, жестокая и бессердечная женщина, у которой нет сердца. В итоге он справился самостоятельно, а через час меня уже пытались обнять с определенными намерениями, как бы намекая, что мне пора бы иметь ребенка. Со своей стороны, я понимала, что мне категорически нельзя иметь чужих детей.
К вечеру, когда мне на почту, чтобы я не скучала, сбросили месячный объем работы, Васенька ползал вокруг меня и рыдал, что ему скучно, требовал, чтобы я спела ему песенку, рассказала сказку и так далее. Стоило отойти на минуту сводить баланс и фирменные концы с концами, как раздавался такой грохот, что приходилось бежать обратно. Обычно в этот момент на кровати сидел обиженный Васенька, на полу валялось что-то сломанное, а питончик бубнил: «Это не я! Оно само!»
Когда в очередной раз разобиженный питон приполз на кухню с закономерным требованием кукушонка, я поставила тарелку, положила вилку, взяла ноутбук и ушла в комнату, слушать радиопьесу «Я такое не ем!». Гад ползучий возомнил себя пупом земли. Мужские рыдания пупка оглашали всю кухню, сотрясали стены. Соседи были уже в курсе, что у меня завелся очередной мужик, которого я, проклятая гестаповка, не кормлю! Мало того что не кормлю, а еще и бью, мучаю и заставляю! В итоге принципиальный принц, мучаясь над котлетой, завопил еще громче: «Меня заставляют! Я не хочу ее!»
С улицы послышались одинокие мужские крики:
— Да не боись! Будь мужиком до конца! — советовали соседи из мужской солидарности, которые очень любят устраивать посиделки под моими окнами, а я в это время сидела на диване и пыталась провести поставку от шестнадцатого числа, а по номенклатуре у меня не сходилось.
— Не бубу! — хныкал питончик еще громче, сообразив, что у него появились заинтересованные слушатели, готовые в любой момент стать группой поддержки.
— Что? Не встает? — оживились невидимые мужики. Васенька заглянул в комнату, поджал губки и горестно заметил, что «Нет!» С каждой минутой мух и котлету будет все сложнее и сложнее разделить.
— Ну значит, баба виновата! — согласились мужики, заочно переваливая вину на меня.
— Да! — проныл ужик, умирая над котлетой. Он все-таки взял в руки вилку, тыкая ею котлету и с надеждой глядя в сторону окна. — Я ее тыкаю-тыкаю, а она никак!
— А ты погладь ее! Они это любят! — посоветовал один эксперт по поеданию котлет, заставив меня тихо застонать от смеха. «Многоуважаемая котлета, не согласитесь ли вы стать моей?» — страстно шепчет едок. Но наивная котлета не знает, что наступит утро-расставание.
— Погладил! — всхлипнул удавчик, прислушиваясь к ответам. — Она никак! Не хочу эту! Хочу другую!
— Ты это, поосторожней там! — предупредили мужики, чем-то звеня, а потом шурша. «Ну ребята! За встречу!» — А то эта тебе голову оторвет! Потом, пока она не видит, можешь другую, а так ни-ни! С этой совсем не получается?
— Совсем! — вздохнул Вася, ерзая на стуле. Мужская поддержка в этом сложном, щепетильном вопросе поедания котлеты была очень важна для него.
— Ну ты ей ласковое что-нибудь скажи! — предложила техподдержка, чем-то журча. — Они это любят! Сказал ласковое — сама к тебе прыгнет!
Я даже отложила ноутбук, умоляя кого-нибудь принести мне попкорн! Правильно! Доброе слово и котлете приятно!
— Хорошая… — проговорил Вася, открывая рот в ожидании, когда совет подействует. — Красивая…
— Молодец! Давай еще! — почти хором прониклась нашим горем местная богема. — Нежное что-нибудь! Покажи, что ты — мужик! Скажи, что женишься на ней! У меня прокатывало!
Я разучилась дышать, предвкушая, как стану свидетелем на этой гастрономической свадьбе.
— Я на тебе женюсь! — вздохнул Вася, присматриваясь к результатам. Котлета пока взаимностью отвечать не хотела. Видимо, думала над таким предложением. Еще бы! Это очень серьезный шаг для нее!
— Она большая! — заметил ужик, жалуясь дальше и снова с грустью поглядывая в сторону окна.
— Насколько большая? — оживились мужики не очень трезвыми голосами. — Совсем большая? Большая — это, наоборот, хорошо! Прижмешься — перезимуешь!
Я не могу! Представляю, как Вася зимует с котлетой. Три месяца с одной котлетой! И главное, никакой ипотеки!
— Ладно, — усмехнулась я, проходя тихонько на кухню и ставя на стол ноутбук. — Я закончила! Слезай!
— Ну вот! — обрадовались мужики результату, найдя новый повод выпить.
К
