— Приглашаю на свидание в хороший ресторан. В качестве компенсации за причиненный ущерб! — с усмешкой заметил демон, глядя на меня карими глазами.
— Какое свидание? Да в таком виде меня даже на свидание к заключенному не пустят! — возмутилась я, понимая, что злодейка-судьба в очередной раз решила приколоться надо мной. — Ты издеваешься, да? Мне надеть нечего!
— Это хорошо, наказанье мое, — заметил демон, обнимая меня. — Меньше снимать придется!
Я стояла как самая несчастная женщина возле шкафа и всхлипывала, что надеть нечего. Если раньше после этого всхлипа я раскрывала створки и мне на голову вываливался целый ворох тряпья, то сейчас максимум, что на меня вылетит, — осиротевшая и голодная моль.
— Мне действительно нечего надеть, — душераздирающим голосом заметила я, вспоминая про единственные трусы.
— Наказанье мое, — демон приблизился ко мне и посмотрел тем самым лучистым взглядом, от которого в душе становилось светло и тепло. — Я так понимаю, что это просто предлог, чтобы не идти на свидание. Если бы ты действительно хотела, то пошла бы в драном халате и тапках. Или ты боишься, что о тебе скажут люди? Ну что ж…
— А ты не подумал, как женщина будет чувствовать себя в тот момент, когда идет в тапках и халате рядом с мужчиной мечты в дорогом костюме? — парировала я, понимая, что разочаровываюсь в нем со скоростью звука его голоса. — Конечно, прекрасный принц решил выгулять свою Золушку! Чтобы маленькая нищенка в тапках оттеняла его красоту. Мол, смотрите все! Я соизволил, осчастливил, облагодетельствовал! Собаке плевать, как она выглядит, когда идет гулять с хозяином, а женщине — нет! К тому же у меня нет денег! От слова «совсем»!
— Теперь я понимаю, наказанье мое, почему ты до сих пор одинока! Акты занесу на днях, — демон разочарованно щелкнул пальцами и исчез.
Неужели он… После вспышки наступил нервный озноб осознания того, что только что было. Я думала, что он — особенный. Нет, я не плакала. Меня переполняло гадостное разочарование, словно тебе подарили красивый торт, который ты разрезала, стала есть, а там — кусок картонки вместо вафли. Если еще вчера я готова была бить себя пяткой в грудь и орать на каждом углу о том, что наконец-то встретила настоящего мужчину, сегодня я медленно пила кофе со вкусом горького разочарования, хмурясь при мысли о том, что век живи — век разочаровывайся. Да чтобы я? Плакала из-за какого-то мужика? Да никогда! Они не стоят слез!
К вечеру меня просто отключило, как из розетки, я, покачиваясь, поползла в сторону кровати, все еще чувствуя глубокое разочарование в том, кого почти полюбила. Я уже почти уснула, сжимая подушку и укрываясь одеялом с головой. В теплое местечко, в мою маленькую пещеру страданий вползла холодная змея, прикоснувшись к моим теплым ногам.
— Знаешь, я хочу по-маленькому, — заметил питончик Вася, навалившись на меня и пытаясь меня сожрать.
— Ну так ползи! — огрызнулась я, снимая с себя чужой холодный и грязный хвост и отталкивая его наивного владельца.
— Нет, я хочу сейчас! — заметил уж, подползая ближе. Мысль о том, как я буду объяснять хозяину происхождение огромного пятна на матрасе, плавно переходила в три варианта: плохой сон, чай разлила и куплю новый. — Хочу по-маленькому!
Я уже чувствовала себя храбрым мангустом Рикки-Тики-Тави, готовым сражаться с огромным змеем не на жизнь, а наспех, ибо зевота меня одолела настолько, что глаза закрывались от усталости.
— Неужели ты не хочешь по-маленькому? — ласково шипел оживившийся соблазнитель котлет, почетный пикапер полуфабрикатов, Казанова от сосиски и романтик от фарша.
— Нет, по-маленькому я не хочу! — огрызнулся злобный мангуст, натягивая на себя одеяло.
— То есть ты детей не хочешь? А я мечтаю, чтобы у меня было много детей, — вздохнул питончик, пока я медленно накрывалась одеялом с головой, стараясь не смотреть в сторону того, кому не с кем играть. Пока мне рассказывали о всех прелестях будущего отцовства, которые сводились к приятному конкретному процессу минут на пятнадцать и большому-большому абстрактному счастью на всю оставшуюся жизнь, я отчетливо видела, как рыдающий отец ползет ко мне жаловаться, что дети отобрали у него игрушки и не хотят отдавать!
Я отползла подальше от счастья материнства, пригрозила пожизненным лишением права отцовства и уснула, зарывшись лицом в подушку. Ночью я проснулась оттого, что на меня резко упал потолок. Сердце заходилось в бешеной истерике, я попыталась вскочить, но меня уже стягивали с кровати чьи-то руки. Я пыталась дать отпор, задыхаясь от внезапного испуга. Сопротивление, оказанное мною, было напрочь проигнорировано! Такое чувство, словно табор приполз обратно, случайно услышав краем уха, что у меня золотые зубы! Мне удалось вырваться, вскочить на ноги, надеть тапки и броситься к двери, но меня подхватили на руки, вынося в коридор.
Мои ключи звякнули на тумбочке, пока меня тащили, завернутую в одеяло, куда-то в сторону лестничной клетки, на ходу захлопывая входную дверь. Гулкие шаги похитителя раздавались в полутемном подъезде, в котором пахло картошкой, пирожками, луком и ароматом непросыхающей канализационной реки. Железная дверь с домофоном пропикала и открылась, а я почувствовала свежесть ночи. Я пыталась вылезти из одеяла, но меня завернули так, словно сейчас орущую вынесут родителям и заявят, что у них — девочка! Очень плохая девочка!
Меня бросили на что-то мягкое и скрипящее, и, пока я пыталась выбраться из двуспального кокона, раздался звук стартера.
— Ты с ума сошел! — заорала я, даже закашлявшись от негодования и понимая, что тапки потеряла в подъезде.
За рулем сидел демон, глядя на меня с усмешкой. Пока авто набирало сверхзвуковые скорости, он невозмутимо и элегантно крутил руль, сохраняя тревожное и обиженное молчание.
— Сохраняй спокойствие, наказание мое. Это похищение, — с едва заметной улыбкой Джеймса Бонда выдал «похититель», бросая на меня терпкий взгляд. Отлично! Может, его расстроить? Меня никто выкупать не будет! Даже родители. Мама и папа, увидев эту машину, будут за ней бежать с криками: «Спасибо, можешь называть нас мамой и папой!»
