– Он и не представлял. Практически… Наш разговор лишь внес ясность, я был с ним предельно честен. Ничего, чуток переболеет… молодой, не страшно. А если еще вдруг и поумнеет – найдет успокоение в объятиях той, которая не обещана другому. Посланец с Каменного предела уже прибыл?
– Ночью, господин.
– И что он?
– Готов разговаривать только с вами. Но, судя по виду, вести принес хорошие.
– Отлично! Вестимо, Вагадар принял мое предложение.
– Ну еще бы, триста кремневых самопалов и двадцать пять бочек пороха! С этими средствами он, пожалуй, сумеет объединить большую часть родов вокруг себя[27].
– А это значит, что в Львиные Врата войдет не меньше двух тысяч горцев… Что с караваном?
– Тысяча степных стражей из наиболее надежных уже приняли предложение стать кандидатами в дружину. Их всех перевели в Овчару, сейчас с ними ведется плотная работа. Думаю, в конце месяца уже можно будет приступить к формированию каравана.
– Наш источник в крепости?
– Все помнит и верен. Он не подведет, господин, я уверен.
– Это хорошо… Что с Барсом? В какой стадии готовности доспехи кирасир и пушки?
– Отлито уже десять орудий, еще два будут готовы до выхода. Что касается доспехов – к концу месяца мы сумеем заковать в броню всю дружину.
– То есть пятьсот экземпляров будут готовы?
– Так точно, господин.
– Отлично, отправляй гонца в степную стражу, пусть в каждой крепости оружейники приступают к изготовке длинных пик. Нам нужно очень много пик, очень… Кстати, как решается проблема уменьшения численности стражи?
– Собираем молодых мужчин согласно очереди, мобилизуем свежих резервистов. Сейчас начнется уборка урожая, потому стражи стараются не слишком-то дергать вольных пашцев, их очередь еще придет. «Покупатели» из каждой крепости уже разошлись по городам и весям всего Корга и ближайших баронств, многие, очарованные рассказами о подвигах стражей, записываются на кордон. Ваша задумка сработала, как всегда, блестяще.
– Хорошо.
Остался последний вопрос. И, судя по отсутствию срочного доклада, никаких новостей по-прежнему нет. Но все-таки я не могу его не задать, и мое сердце предательски сжимается:
– Степь молчит?
– От Торога никаких вестей, господин. Но вы ведь понимаете, что, если бы что-то пошло не так, вас известили бы окровавленным мешком с его головой, а кочевники вновь начали бы мутить в приграничье. Но степь молчит, а значит, ханы все еще спорят на курултае[28]. Господин… Я уверен, все будет хорошо.
– Я надеюсь, Ларг, надеюсь…
Дубец, стольный град графства Лагран
Аджей Руга
Дорога в столицу Лаграна Дубец не запомнилась мне чем-либо примечательным. Обычный пейзаж Рогоры – лес, перемежающийся открытыми участками степи. Может, в другое время я и нашел бы в себе силы любоваться природой, но не сейчас…
Путь занял всего пять дней. Пару раз ночевали в открытом поле, оставшиеся ночи провели в неплохих придорожных трактирах. Это, конечно, относится к приближенным барона и советнику, то есть моей скромной персоне. А две сотни воинов сопровождения, одна – почетный эскорт дома Корг, вторая – встречающий конвой от Лагранов, во всех случаях располагались лагерем-вагенбургом[29] вокруг ночлега господ.
Конечно, дань традициям. Нет, в случае крупного набега торхов даже наш отряд не смог бы обеспечить сохранность невесты одного из самых знатных и сильных домов Рогоры. Но по-настоящему крупных набегов не случалось уже лет пятьдесят. Даже отряд кочевников, похитивший мать (и меня), насчитывал не более полутора сотен всадников, в то время как в нашей охране было всего три десятка бойцов.
Странно все-таки, что я ничего не помню… Должно же быть хоть что-то, что прорвалось бы сквозь пелену забвения!
Ну а крупных разбойников, которым и две сотни лучших рогорских воинов нипочем, – это, знаете, из области сказок. Лет полтораста назад, да не в Рогоре, а в холодной Фрязии, где некоторые дворянские замки превращались в оплот непокорных разбойников…
Любая дорога имеет свойство заканчиваться, вчера окончился и наш путь. Со вздохом расседлав коня, я отдал поводья подбежавшему слуге и, никого не дожидаясь, отправился искать советника Лагранов.
В дороге я так ни разу и не встретился с Энтарой: она ехала в закрытой карете, на постоялых дворах проходила через заднюю дверь и трапезничала вместе с матерью, отдельно от мужчин. Вчера я ее увидел торжественно выходящей из кареты и ступающей по каменным ступеням замка графа Лаграна – довольно изящного пятиэтажного здания модной в Республике постройки, более всего напоминающего дворец Разивиллов. Сияющая ли улыбка на ее лице или, наоборот, удрученная необходимость следовать долгу – и то и другое одинаково бы меня ранило. И я не захотел в очередной раз рвать сердце, не в силах ничего изменить.
Ласар как-то сказал мне, дружески хлопнув по плечу: «Аджей, дергаться и пытаться предпринять какие-либо действия нужно всякий раз, когда у тебя есть хоть крохотный шанс что-либо изменить, на что-то повлиять… Когда же ситуация тебе не подчиняется и повлиять на нее ты никак не можешь – не терзай себе душу и доверься течению реки под названием «жизнь». Куда-нибудь да вынесет…» Что же, мой мудрый наставник был тысячу раз прав. Со свадьбой Энтары я не могу ничего поделать, а значит…
Только крохотный червячок сомнения все же точит душу: а разве действительно ничего нельзя предпринять? А как же тогда рассказ Ируга?
Да, есть один ход. Но он поставит под удар имя семьи, мое положение в обществе и сломает карьеру не только мне, но также бросит тень и на будущее моих детей, тень мрачную и плотную. Стоит ли оно того?
Всю дорогу из Корга в Лагран я пытался разобраться в своих чувствах. Мужчина обязан принимать решения взвешенно, хорошо все продумав и тщательно взвесив все «за» и «против» – тем он и отличается от женщины, порой принимающей судьбоносные решения под влиянием сиюминутных чувств. И с позиции разума полностью прав был барон Корг, разложивший мне все по полочкам.
Кроме одного маленького нюанса: барону Коргу выгодно отдать дочь замуж за Грега Лаграна – он этого и не скрывает. Но если бы на моем месте оказался тот же самый Грег… Или нет, просто был бы выгоден брак Энтары именно со мной, Когорд соловьем бы разливался о предначертании судьбы. Наверняка заказал бы даже местным менестрелям романтические вирши или как там оно называется?
Да, я влюбился в Энтару определенно под влиянием момента, это факт. Но кто может утверждать, что она не есть та самая любимая женщина, что была мне предназначена судьбой? А то, что ее выдают замуж, – так против воли! Разве мало у нас несчастных браков с нелюбимыми супругами?! У меня действительно было всего два дня, всего два. Я действительно не успел узнать ее… А как быть теперь?!
Вот примерно подобными вопросами я и терзался последнюю седмицу, но так ничего и не решил. Надорванное сердце лишь тупо болит, а при мыслях об Энтаре начинает кровоточить. Когда я представлял, что могу ночью выкрасть ее с постоялого двора, сердце пускалось
