Этого Алекс уже не выдержал и, дико взревев, выскочил из библиотеки, в которой они разговаривали с Ванниковым. Сидевшие тут же Триандафилов с Меркуловым проводили его взглядом, после чего повернулись и осуждающе уставились на Бориса Львовича.
– Нет, Боря, я всегда знал, что ты куркуль, но чтоб такой… – осуждающе покачал головой Владимир Кириакович.
– Уж чья бы корова мычала, – сердито буркнул Ванников. – Для тебя ж в первую очередь стараюсь. Мне, что ли, лично этот двигатель нужен? На мои машины и дизеля хватит[56]. Или те же бомбовые прицелы? – Он сердито прищурился. – А может, мне макет центрифуги для разделения изотопов здесь оставить? Ну, чтобы место не занимал.
– Всё-всё-всё, не кипятись, – вскинул руки Триандафилов. После чего вздохнул. – А может, стоит всё-таки что-то оставить? Можно же чертежи привезти…
– Володь, если уж ты в этом не разбираешься, то лучше молчи, – сердито пробурчал Ванников. – Сроки внедрения изделия в производство при наличии действующего образца сокращаются минимум в полтора, а то и в два раза, чем если в наличии имеется только чертёж. А кое-что без действующего образца вообще можем и не суметь повторить. Ну, в ближайшие лет семь-восемь, как минимум. А то и все десять-двенадцать… Иди вон лучше на лыжах покатайся напоследок.
– Да уж, весело вы тут, я вижу, жили, – хмыкнул Меркулов, только вчера вернувшийся из своей «командировки».
– Мы-то? Мы-то нормально, – усмехнулся Владимир Кириакович. – А ты-то как, Сева? Ничего ж не рассказываешь. Как там Советский Союз живёт и здравствует? А то тут про него такое пишут – хоть ложись и помирай.
Меркулов помрачнел, бросил на остальных косой взгляд, а затем вздохнул и ответил:
– Хреново живёт, если честно. Подлости много. Я половину информации просто за деньги купил. Причём у команди… ну, то есть офицеров своего ведомства. Ну как так можно-то? Вы ж, суки, присягу давали! – И он зло сплюнул.
– Ты пол-то не грязни, – осуждающе покачал головой Ванников. – А лучше расскажи, чего удумал, что надо сделать, чтобы после нашего возвращения всё опять по той же дорожке не пошло.
– Не знаю, – мрачно отозвался Всеволод Николаевич. – То есть кое-что я для этого сделал. Вот тут, – он мотнул головой на сложенную в углу пирамиду из папок, – все предатели, перерожденцы и другие уроды. Вся их биография. Где родились, где учились, где завербованы, когда гадить начали и сколько вреда нанести успели. В том числе и «воры в законе», и прочая уголовная сволочь. Только это всё не панацея. Этих уберём – другие появятся. И сучья война будет. Точно!
– Сучья война? – удивился Триандафилов. – А это что такое?
– Резня среди уголовников, – нехотя пояснил Меркулов. – Во время Великой Отечественной часть воров пошла на фронт. Решили, что воровские законы соблюдать в таких условиях – всё одно что предателями быть. А самые блатные, как обычно, начали в мутной воде ещё больше под себя грести. Грабить, убивать, всякие ценности на продукты у голодных людей выменивать. И к концу войны столько силы набрали, что воевавшим ворам предъяву кинули. Мол, ссучились, сволочи, – на государство пахали. Так что вы теперь не воры, а суки.
Ванников с Триандафиловым удивлённо переглянулись.
– И чего?
– Резня началась. Десять лет – с сорок шестого и до пятьдесят шестого резались. Воры фронтовики-то были тоже не пальцем деланные. Через такое прошли, что им эта воровская сволочь не очень-то и страшна была. Но на стране это не слишком хорошо отразилось. Да и потом, после её окончания, также проблемы образовались. Органы после этого как в спячку впали. Большинство воров-то друг друга вырезало. Вот и успокоились. Так что всякая сволота потихоньку снова расплодилась. А сейчас вообще королями ходят…
– Поня-ятно… – протянул Борис Львович. – А что ты в том контейнере приволок?
– А ты по какой причине интересуешься? – недобро покосился на него Меркулов. Но Ванников только махнул рукой.
– Да будет тебе, Сева. Мы все сегодня такие секретные, что грифов ставить некуда. От ещё одной тайны ни тепло ни холодно будет. И потом – я ж всё равно скоро узнаю. Мне ж всё это упаковывать и размещать надо.
Всеволод Николаевич ещё несколько мгновений посверлил Бориса Львовича недоверчивым взглядом, после чего слегка расслабился и нехотя произнёс:
– Шифровальные машины.
– Это «Энигма», что ли? – оживился Триандафилов. Меркулов нехотя кивнул.
– Да, «Энигма». И «Лоренц». И ещё – «М-209» и «В-21», а также «Тип 97» и парочка английских. Ну и счётно-решающая ячейка «Бомбы».
– А это ещё что за звери? – удивился Ванников.
– Про «Энигму», как я понял, все в курсе, – усмехнулся Всеволод Николаевич. – Ну ещё бы – самая раскрученная… А «Лоренц» использовался для шифрования информации уже стратегического уровня. «М-209» и «Тип-97» – американский и японский аналоги «Энигмы». Ну а «В-21», соответственно, «Лоренца». «Бомба» же использовалась поляками, а потом англичанами для дешифровки сообщений «Энигмы».
– Во! – Ванников торжествующе поднял палец. – А я что говорил – нужны действующие образцы! А то начали тут мне – чертежи, чертежи… Вот как мне это Александру объяснить? Ведь дуться же будет.
Сам же упомянутый в настоящий момент угрюмо наворачивал круги по лесу…
В дом неподалёку от деревни Унтершехен они перебрались только неделю назад. Это потребовало просто невероятных усилий, но парень изначально подозревал, что эти трое загрузятся всякими «ништяками» из прошлого, что те хомяки. Так что вариант с тайным проникновением в дом во время столь кратковременного отсутствия детишек, которым он воспользовался в предыдущий такт, когда переходил с сыном, подходил не слишком. Вот Алекс и озаботился тем, чтобы получить куда более свободный доступ к дому, да ещё и на более длительный срок. Это обошлось почти в сто миллионов швейцарских франков, но на деньги было наплевать, потому что к следующему такту они должны были полностью восстановиться. Как обычно, после их возвращения в прошлое история пойдёт уже по-новому, и во вновь появившейся реальности такой траты уже не будет… Так что ещё месяц назад дети из приюта «До’Урден» уехали в годовое путешествие вокруг всего земного шарика, в котором их сопровождали специально нанятые учителя. Жить во время путешествия все они должны были в самых лучших отелях. А кроме того, во всех значимых странах для них были зарезервированы обширные экскурсии. Вследствие чего за этот год дети должны были увидеть египетские пирамиды и храмы Гизы, Врата Иштар, Тадж-Махал, Анкгор-Ват, Запретный город в Пекине, Киото, Йеллоустоунский и Йосемитский национальные парки, Мачу-Пикчу, Ниагару, Тауэр, Эйфелеву башню, Венецию, Рим, Ватикан, Будапешт, Вену, Кёльн, Гейдельберг и Баден-Баден, Кремль и Зимний дворец, а также многое-многое другое. У Алекса самого слюнки текли, когда он читал «легенду маршрута». Так что он дал себе слово, что непременно повторит этот маршрут с Эрикой и своими детьми. Ну, когда они все вместе окажутся с ним в будущем… А дом с порталом оказался в полном распоряжении «возвращенцев» ажно на три с лишним месяца. После чего, согласно договору, они должны были отсюда выселиться и в доме начаться ремонт, устраняющий все последствия их пребывания…
К остальным Алекс вернулся часа через полтора. Все трое «гостей из прошлого» уже переместились из библиотеки в гостиную.
– Александр, кофе будете? – доброжелательно поинтересовался Ванников.
– Буду, – буркнул тот, с недовольным видом усаживаясь в свободное кресло. – Вот не понимаю я, где вы всё это берёте-то? Ну где можно сегодня купить прицел Нордена[57], а? Он же старый, как говно мамонта!
– Александр, вы же нам сами почти сразу по приезде сказали, что сеть – это большая помойка, – усмехнулся Триандафилов. – Так сказать, виртуальная
