Подобная суета продолжалась до двенадцатого декабря, когда громом среди ясного неба прозвучал подрыв плотины Нижне-Свирской гидроэлектростанции. Кадры с буксиром, завалившимся набок в обезвоженном шлюзе, обошли все газеты мира… «Опозорившееся» НКВД довольно быстро реабилитировалось, сев на хвост отходящим диверсантам и в процессе преследования уничтожив их всех до одного. И никто не удивился тому, что диверсионная группа, совершившая это, также оказалась финской. Как и наличию у Советов очередной «пачки» доказательств, полностью подтверждающих данный факт… И хотя пара-тройка «жёлтых» финских газетёнок попыталась поднять бучу насчёт того, что плотину взорвали сами русские, а несчастных финских sotilas захватили и убили заранее, чтобы спихнуть на них вину за эту диверсию и создать повод для войны, им никто не поверил. Уж слишком притянутой за уши выглядела подобная версия после захвата первой группы и публичных признаний взятых в плен диверсантов из её состава. Так что война стала практически неизбежной.
Бои начались уже пятнадцатого декабря, но первый месяц с лишним носили характер не слишком долгих, но весьма интенсивных артиллерийских и авиационных налётов, а также схваток советских и финских лыжников, в процессе которых финнов довольно быстро оттеснили вплотную к линии Маннергейма. Да-да, к началу войны в РККА было сформировано ажно шесть лыжных батальонов НКВД[140], действовавших на этом фронте вполне себе успешно. Да и стрелковые дивизии в этом такте также оказались в достаточном объёме снабжены и лыжами, и зимним обмундированием, и даже неким специализированным снаряжением и техникой, типа нарт с собачьими упряжками и транспортных аэросаней… В тылу же фронта инженерные и железнодорожные части РККА всё это время лихорадочно строили рельсовые позиции для сверхтяжёлой артиллерии, представленной железнодорожными орудиями калибра триста пятьдесят шесть и двести восемьдесят три миллиметра. Четырнадцатидюймовки остались в наследство от перестроенного в авианосец «Измаила», а одиннадцатидюймовки с тридцать третьего года производились серийно в качестве главного калибра тяжёлых крейсеров… В принципе, вклад именно этих монстров в разрушение дотов линии Маннергейма оказался не определяющим, существенную, если не большую часть работы выполнили двухсотвосьмидесятимиллиметровые мортиры и двухсоттрёхмиллиметровые гаубицы артиллерии РВГК, а также корпусные шестидюймовые гаубицы-пушки, но более всего «пропиарили» именно их. Даже иностранных корреспондентов на позиции привозили… Так что, когда РККА в середине января наконец-то перешла в массированное наступление, у большинства заинтересованных сторон сложилось впечатление, что основной причиной прорыва «неприступной» линии Маннергейма явилось широкое использование таких впечатляющих калибров. Именно у всех. Потому что даже финны именно этим оправдывали своё поражение в «приграничной битве» и то, что доты-миллионники линии Маннергейма так и не смогли достойно выполнить то, ради чего вся Финляндия так упорно и истово, отказывая себе во многом, их строила…
Но более всего из эпизодов финской внимание Алекса привлёк тот самый рейд на Лахти. Сначала потому, что сорок танков, потерянные во время этого рейда, оказались самой крупной потерей боевой техники РККА за один бой. Но когда он начал разбираться с этим вопросом, выяснилось, что из сорока потерянных танков двадцать три были типа Т-18. Как?! Как вообще эти лохматые древности сумели преодолеть три сотни километров от Сестрорецка, который являлся ближайшим к линии фронта возможным пунктом их разгрузки, до Лахти? Они же должны были развалиться ещё на первых пятидесяти! Да и как вообще эта седая древность могла оказаться на фронте?! Когда же он немного разобрался со всеми нестыковками, которых в этом эпизоде оказалось до хрена и больше, то решил, что этот рейд, как, кстати, и наглый и беспардонный «пиар» железнодорожных крупнокалиберных «монстров», скорее всего, был некой операцией прикрытия, задачей которого было показать всем «заинтересованным сторонам» низкий уровень боеспособности РККА. Ну, чтобы никто раньше времени не насторожился. Так что, вполне возможно, и столь, м-м-м… «оригинально» проведённый Освободительный поход тоже имел целью не только лишь полевую тренировку войск…
Как бы там ни было, прибывшие в Лахти после «бегства» из города советских войск немецкие специалисты очень внимательно изучили затрофеенную финнами боевую технику и вооружение. О выводах, которые они сделали, информации Алекс не нашёл, но, судя по тому, что здесь Гитлер перед нападением на СССР опять повторил все свои мантры насчёт «колосса на глиняных ногах» и всего такого прочего, инсценировка оказалась вполне убедительной. Ну и без Канариса, который то ли был прямым агентом англичан, то ли просто являлся куда бо́льшим, чем сам Гитлер, сторонником союза Великобритании и Германии, для чего ему, естественно, требовалось не допустить поражения Англии до того момента, пока обе стороны не «созреют» для союза, тоже, похоже, не обошлось. Он и в «эталонной» истории весьма поспособствовал тому, чтобы Гитлер отвлёкся от Англии и ударил по СССР, и здесь также сделал для этого очень многое. Ну, так выходило, если судить по обнародованным после войны немецким архивным документам…
По поводу дальнейшего развития событий до двадцать девятого июня Алекс ничего внятного сказать не смог. Вот не помнил он, сколько точно линкоров англичане потопили или тяжело повредили в Таранто. Один или, как в этом такте, – два?[141] Вряд ли больше. Уж очень небольшими силами атаковали англичане. Тем более что итальянцы после того, ставшего для них весьма памятным, налёта на Барселону по примеру РККФ серьёзно озаботились повышением возможностей ПВО своих кораблей… Или появлялись ли в предыдущих тактах у греков два с половиной десятка трофейных польских 7ТР[142], выкупленных ими у СССР практически по цене металлолома, экипажи которых покрыли себя неувядаемой славой на Салоникском фронте. Хотя по большому счёту их подвиг оказался результатом бардака, разразившегося в греческой армии с началом немецкого наступления. Вследствие чего танковый батальон, вооружённый этими танками, умудрился сбиться с дороги и выйти в указанный им район сосредоточения на двое суток позже указанного им в приказе срока и с совершенно другого направления. То есть тогда, когда этот район уже стал глубоким тылом стремительно наступающей немецкой армии. Зато порезвились греческие танкисты в немецких тылах весьма славно, изрядно уполовинив тяжёлую артиллерию и тыловые подразделения ажно трёх немецких дивизий, одна из которых являлась танковой. Вследствие чего наступление немцев приостановилось почти на неделю. Пока снятые с фронта части не выколопнули героических греческих танкистов из того ущелья, в котором они «забаррикадировались» после всех своих подвигов, и не вернулись обратно на фронт… И кстати, похоже, именно этот эпизод и послужил одной из главных причин сдвига начала войны в этом такте на целую неделю позже. Ибо из документов следовало, что к моменту нападения на СССР одна немецкая моторизованная и две пехотных дивизии все ещё находились в процессе переброски из Греции к советской границе, но тянуть дальше немцы более не рискнули…
А ещё здесь случился немного другой Пёрл-Харбор. Японцы отчего-то в этом такте решили кроме воздушной атаки ещё высадить и десант на Оаху. Отчего они посчитали возможным захват этого острова, да ещё столь незначительными силами, – было неясно. Японцы свои документы публиковали крайне неохотно. Даже по прошествии столь долгого времени. Да и очень многое перед капитуляцией было уничтожено… Возможно, одной из пусть и не основных, но весьма немаловажных причин
