Я остановился на мгновение, зная, что Алис все еще в пути, и окинул взглядом этот тусклый, непривычный пейзаж, а затем поднял глаза в поисках кометы, но прежде, чем смог сориентироваться по звездам, заметил отдаленный блеск. Кто-то шел ко мне по кромке поля. Странно: фигура была в белом, вряд ли это какой-нибудь фермер в поношенном дождевике – да и кто, внезапно осознал я, будет торчать, весь в белом, посреди поля в середине зимы?
Я понял, кто это: не та смерть, что приходит ко всем нам в свое время и отнюдь не всегда приносит боль, но та, что поглощает нас без остатка, задувая трепетный огонек души, словно его и не было. Пришелец миновал поле и направился к воротам. На нем был головной убор в форме звезды, как у Джека Фроста на детской картинке, и длинные одежды, мерцающие так же, как и кольцо кристаллов вокруг луны. И он был более плотный, нежели та полупрозрачная фигура, которая привиделась мне в собственном кабинете. Он быстро приближался, скользя над землей. Меня потрясли его темные, нечеловеческие глаза, вытянутое узкое лицо. Я в буквальном смысле примерз к месту. Приблизившись к воротам, он поднял взгляд и вытянул палец, похожий на коготь. А затем исчез, как и таинственная незнакомка до него. Возможно, я просто не должен был видеть его, но вот его не стало в одно мгновение, и я снова остался наедине с луной и обледеневшими кустами боярышника. Где-то на дороге взревел двигатель «Лендровера», а спустя мгновение я увидел, как Элис сворачивает на проселок.
Постепенно я начал согреваться. Пришло понимание, что холод, коснувшийся меня, намного свирепее, чем самый сильный мороз январской ночи. Все это время Элис с беспокойством смотрела на меня и, наконец, спросила:
– Пап, ты в порядке?
– Просто устал.
– Завтра будешь отдыхать, – ободряюще заметила дочь.
Обычно меня раздражает, когда ко мне относятся как к немощному старику, но сейчас я был совсем не против такой заботы. Когда мы, наконец, добрались до дома, стараясь не спешить на обледенелых дорогах, и дверь спальни закрылась за мной, я подумал: Хватит.
* * *Несмотря на то что предыдущий день выдался нелегким, проснулся я рано. На часах было около половины седьмого, а за окном все еще темно. Отодвинув штору, я увидел на оконном стекле морозные узоры, впервые за много лет. У нас двойной стеклопакет, и к тому же в этой части страны редко бывает по-настоящему холодно. Мне вспомнилось детство, когда в каждом таком событии было что-то волшебное. И оно по-прежнему есть. Пальцем я нарисовал на изморози звезду. Убрав его, я заметил, что кожа слегка серебрится.
На самом деле в магии только два пути. Ты либо действуешь, либо нет. Тем не менее, прежде чем действовать, ты должен быть уверенным в правильности своего решения и в весомости причин, а также готовым принять последствия. Будь осторожен с желаниями и тому подобное. Прямо как в «Обезьяньей лапке». Теперь-то, думал я, все точно: я понял, чего хочу. Знаний. И, к собственному раздражению, наконец сообразил, что они у меня есть: в моем подсознании неотвязно и непрерывно крутилась какая-то не вполне оформившаяся мысль. Но мне нужны были окончательные ответы.
Сейчас, однако, больше ответов мне нужен был чай. Я подошел к двери, нажал на ручку, и тут мое подсознание вытолкнуло мучившую меня мысль на поверхность.
Сок шалфея, смешанный с клевером, барвинком, полынью и мандрагорой, поможет получить и приумножить богатство, принесет удачу в тяжбах, освободит от зла и страданий…
Все это выдал мой собственный внутренний голос, а не кто-то со стороны, и я знал, кто автор этих строк. Корнелий Агриппа: теолог, врач, солдат, писатель-оккультист и многое другое. Многие соответствия в магической науке установлены благодаря страсти Агриппы к сравнению, к установлению связей между микро- и макрокосмосом. Основываясь на Книге Гермеса, он говорит о неподвижных звездах – также известных как звезды Бехениан – и об их характерных признаках и влиянии на людей. Каждая такая звезда связана с определенными растениями и драгоценными камнями, и суть в том, чтобы учитывать эту связь при изготовлении амулетов. Например, сделать металлическое кольцо с выгравированным на нем символом планеты и соответствующим ей камнем. В молодости, когда я интересовался магией, я даже изготовил один такой амулет, правда, с символом Меркурия, а не звезды. Мне показалось, что я припоминаю, где оно лежит: в старой коробке с разномастными полудрагоценными камнями из тех, что можно купить в любом оккультном магазинчике. Эти, однако, хранились у меня уже давно, с самого детства, и я не мог вспомнить, откуда они взялись. Теперь-то я догадался, что это за камни: это камни-талисманы, связанные со звездами Бехениан.
Большую часть дня я потратил на поиски этой коробки: мне даже пришлось подняться на чердак. И все-таки нашел. Открыв ее, я увидел пятнадцать полудрагоценных камней, мерцающих мягким светом, и старый, тусклый ободок моего самодельного амулета.
Арктур. Альдебаран. Плеяды и так далее. Пятнадцать звезд и звездных скоплений Северного полушария, которые постоянно, безостановочно кружат над нашими головами. Женщина в зеленом, с шалфеем в руках и с изумрудами в волосах, должно быть, Спика, ярчайшая звезда созвездия Девы, движение которой по небу я наблюдал как-то ночью.
Это было так ясно, словно она сама пришла и представилась. Но почему Спика? Конечно, она хорошо заметна сейчас, но, определенно, не заметнее прочих звезд Бехениан.
– Почему ты здесь? – вслух спросил я. Полосатый кот испуганно глянул на меня и удрал из комнаты. – Спика. Почему именно ты?
Ответа не последовало. Женщина в зеленом тоже не появлялась; в доме царила тишина. После недолгих поисков я обнаружил экземпляр Агриппы и зарылся в него; хотелось найти что-нибудь о фигуре в полях, похожей на Джека Фроста.
Кто же такой «он»?
Сок фенхеля и ладан, помещенный под хрусталь. Такая комбинация казалась достаточно холодной, но относилась к Плеядам, а я совсем не мог представить ни одну из сестер-звезд в роли мужчины, хотя с духами никогда нельзя знать наверняка.
Черный морозник и бриллиант для Алгола.
Кратная затемненная звезда в созвездии Персея, также известная как Глаз Дьявола; ее название происходит из арабского, как и у многих других звезд, и означает «гуль». Мне показалось неправильным назвать так скользящую по полю белую фигуру, увиденную прошлой ночью. Так кто же он? Я не смог найти его среди звезд Бехениан; он был аномалией. А куда пропала та сияющая фигура из космической бездны, явившаяся ко мне на днях? И маленький огонек с церковного кладбища тоже больше не появлялся.
Пришла пора заглянуть в церковь, Фэллоу, подумал я.
На улице по-прежнему было очень холодно. Подснежники, похоже, замерзли, и не было заметно никакого пламени, когда я миновал церковное кладбище и распахнул тяжелую дубовую дверь. Внутри, даже в отсутствие прихожан, гуляло эхо гимнов и молитв – отзвуков всех прошедших воскресных служб. Поскольку огромную старомодную печь никто не топил, в церкви тоже было холодно, но довольно светло. Неяркий зимний свет рождал на полу зыбкие тени. Я сел на переднюю скамью и стал ждать появления огненного глаза. Похоже, он мог сообщить больше, чем казалось на первый взгляд.
Я просидел так где-то около получаса, читая и перечитывая надписи на стенах, размещенные почти под потолком, – ярко-розовые на белой штукатурке. Благодаря движению «Искусства и ремесла» у нас теперь есть это: два классических джентльмена со свитками:
«Неужели нет дела вам, проходящим мимо?» – гласит надпись на одном из
