Хатхор так и не признала, были ли другие послания.
Это стало не первой размолвкой с женой, но и далеко не последней. Пока однажды богиня любви и веселья не заявила, что муж не дает ей развиваться.
Начало двадцатого века, пора веселых вечеринок и шуршащих блеском платьев. Гор хорошо помнил Хатхор в одном таком: она собирала вещи, не переставая говорить, а ее светлые волосы были подстрижены в модную на ту эпоху прическу.
Кажется, поводом послужило то, что Гор отказался идти на одну из кричащих вечеринок. Иногда у него бывали дни, когда он чувствовал связь не только с золотистыми крыльями и ясным небом, но и с отцом, с мертвецами и камнями гробниц. В такие дни ему не хотелось идти в шум, натягивая дежурную улыбку.
— Иногда ты слишком похож на отца, — фыркнула Хатхор. — Или на брата.
Анубис пришел на следующий день, и Гор до сих пор не понимал, как тот узнал. Не мог же почувствовать? Скорее всего, Исида рассказала. Анубис казался смущенным и неловко предлагал помощь, а Гор просто выставил его прочь. Обсуждать разрыв с женой он совсем не хотел.
Потом уже была очередная человеческая война, куда Гор записался пилотом, десятки лет в маленьком мотеле в пустыне Мохаве и яхт-бизнес в Калифорнии. Он не следил специально, но знал, что Хатхор меняет мужчин, смертных и богов, и наслаждается свободой.
Что ж, их брак давно исчерпал себя. Гор понимал это, но всё равно по-своему до сих пор любил ее. Когда понял, что умирает, заехал к матери (хотя и не сказал ничего Исиде) и хотел встретиться с Хатхор. Она наотрез отказалась.
Командировка в Японию пришлась кстати — Гору надо было подумать. И в итоге он понял, что если где и хочет умереть, то это не конкретное место. Он хотел быть рядом с братом, хотел наконец-то поговорить обо всем и наладить отношения — пока еще есть время.
И как оказалось, это именно Гор о многом не хотел и не умел говорить. Анубису было достаточно знать, что Гор не злится за то, что когда-то мальчишкой тот лишил его глаза, не сумев контролировать силу. Анубис винил себя за это — но не Гор.
Гор просто хотел быть с братом, пока умирает.
— Не уверен, что мне уместно здесь оставаться, — сказал Гор, когда они с Анубисом прибыли в квартиру Сета. — Я могу приехать утром.
— Заткнись, — коротко сказал Сет.
Нефтида просто отвела в свободную гостевую комнату, где раньше жил Амон, и выдала стопку чистого постельного белья. Потом вернулась еще и с полотенцем.
— Вряд ли я сильно помогу Амону, — проворчал Гор, пытаясь справиться с пододеяльником.
Нефтида перехватила белье и ловко запихнула одеяло:
— Тебе становится хуже, Подземный мир тоже разваливается, Гадес сказал, там кровавый дождь. Амон ослеплен. Тебе не кажется, этого достаточно, чтобы хоть сегодняшнюю ночь ты провел здесь?
— Просто Сет любит всех и всё контролировать.
— Просто он твой дядя, — вздохнула Нефтида. — И ты брат Анубиса.
Как подозревал Гор, это была идея Нефтиды, чтобы он остался. Он долго лежал на кровати, уставившись в потолок и пытаясь не думать, что до него тут спал Амон — он так и не ушел из гостиной, так что Нефтида принесла туда одеяло и подушку.
Уснуть Гор так и не смог, поэтому подхватил полотенце и направился в душ. Квартира стояла тихой: где-то здесь спали Анубис, Сет и Нефтида. Гадес с Персефоной сквозь дверь прошли в Поземный мир, а Амон и Эбби остались в гостиной. Или Эбби уехала? Гор не был уверен. И решил, что пять режимов душевой кабины Сета волнуют его куда больше.
Он как раз дошел до «тропического ливня» под синее мерцание лампочек, когда Гору показалось, что послышался крик.
Он выключил воду и прислушался. Торопливо вылез из душа и взял полотенце, заботливо выданное Нефтидой. Мягкое, пахнущее успокаивающей лавандой. Пока Гор одевался, он слышал только негромкий звук, с которым вертелось белье в запущенной стиральной машинке.
Гор решил, что ему и правда послышалось, и зря он не попробовал еще два режима в душе, но, выйдя из ванной, заметил открытую дверь в комнату Анубиса и голоса оттуда.
Тихо подойдя, Гор увидел сбитое одеяло, небрежно смятое, почти стянутое в жгут. Анубис сидел на кровати, обхватив колени, уткнувшись в них лицом. В тусклом свете двух неоновых ламп по сторонам от постели Гор мог ошибаться, но ему показалось, брата еще потряхивает.
Рядом уверенным твердым силуэтом сидел Сет. Он что-то тихонько говорил, Гор не мог разобрать слов, возможно, они даже не были на английском. Но поразился, как спокойно, умиротворяюще они звучат — он бы никогда не подумал, что суровый Сет способен на такие интонации.
Нефтида стояла ближе к двери и сразу заметила Гора. Она подошла и, легонько подхватив его под руку, вывела из комнаты. Закутанная в какой-то длинный цветастый халат, кажется, шелковый.
— И часто такое бывает? — спросил немного смущенный Гор.
Нефтида качнула головой. Даже сейчас, после постели, ее роскошные темные волосы лежали как будто идеально.
— Раньше бывало. После Кроноса ничего такого. Наверное, поэтому сегодняшний кошмар такой неожиданный. Он первый за долгое время.
— Я могу что-то…
Гор смутился еще больше, но Нефтида покачала головой и улыбнулась — хотя в улыбке не было радости, скорее, она успокаивала, как полет ночных бабочек над поляной.
— Ты можешь выспаться, — сказала Нефтида. — У Инпу наверняка не выйдет, так что завтра тебе придется терпеть его дурной характер. Это потребует сил.
Гор проснулся от того, что солнечные лучи светили прямо ему в лицо. Он поморщился и отвернулся, для надежности даже натянул одеяло повыше. Но солнце умудрялось всё равно изрядно припекать, напоминая, скорее, жаркую Калифорнию, нежели Лондон.
— Тут ведь должен мрак быть, — проворчал Гор, поднимаясь с постели.
На окнах, конечно же, не имелось намека на шторы — то ли Сет специально оставлял эту комнату для Амона, то ли тот всё снял, пока жил здесь.
В последнее время, насколько знал Гор, Амон поселился в отеле, на самом верхнем этаже, и теперь был готов поспорить, что наверняка на восточной стороне, чтобы лучи восходящего солнца попадали прямо в окно.
Свет Гору не требовался, а после многих лет в пустыне успел порядком осточертеть. Но он уже проснулся, поэтому быстро натянул джинсы и рубашку. Неплохо бы побриться, но можно оставить до своей квартиры — Гор планировал вернуться туда сразу после встречи с Тиамат.
Он глянул на ненавистное окно, где мало того, что светило солнце, так оно еще и отражалось от дома
