— Почему же он не цепляется за Нефтиду? — упрямо спросил Гор.
Сет понял, хотя и не сразу: пусть у Гора были прекрасные отношения с матерью, но его отцом ведь тоже был Осирис. Который делал погано множество вещей на свете, в том числе и воспитывал сыновей.
У Гора толком не было отца.
— Потому что я единственный, кто никогда не оставлял его, — сказал Сет. — Ты предпочитал не приходить в Дуат или к брату чаще, чем это требовалось. Осирис не хотел и даже не пытался вас понять. Нефтида… она оставила Инпу в Дуате, когда он был маленьким. Выбрала мир людей и меня, когда другие боги отвернулись. Выбрала жизнь со мной. Она часто приходила к Инпу, но это другое. Она не осталась с ним.
Сет предпочитал не оценивать поступки Неф или кого бы то ни было еще. Каждый делает свой выбор. И каждый сам за него отвечает.
Кивнув, Гор нахмурился, а потом внезапно шагнул и крепко схватил Сета чуть повыше локтя. Осенний лес закружился, напоследок обдал каплями с ветвей и свежим хвойным ароматом, а потом всё исчезло.
Чтобы снова появиться в виде тесной комнаты, убранной в темно-красных тонах. Стены, завешанные тканью, будто давили, полумрак скрадывал углы, а в голову ввинчивалась навязчивая мелодия, настойчиво повторяющая несколько нот.
Здесь было так неуютно, что Сет, всегда предпочитавший простор и пустыню, невольно сжался, обхватил себя руками. После перехода еще немного кружилась голова, а мир вокруг был будто подернут легкой дымкой.
Изнанка Дуата.
Комната казалась темной, душной — и пустой. Ничего внутри, в том числе исчезнувшего Гора. Оглядевшись, Сет попытался найти дверь, но ее как будто не было. Или, скорее, она была скрыта под слоями ткани цвета крови, которая завешивала стены.
Светились, кажется, они сами, тускло и мрачно. Не теряя времени, Сет начал методично шарить по ним руками, пытаясь отыскать хоть какой-то ход.
Что-то щелкнуло, и под тихий шелест на одну из стен начало транслироваться изображение. Как будто старый кинопроектор, Сет их еще помнил. Нефтида с восторгом приняла новое человеческое изобретение и таскала Сета на все премьеры — а он не был особо против. Кино всегда понимал куда лучше прочего «изобразительного искусства».
Правда, сейчас он видел не фильм. Быстро понял, что это его воспоминания, но как будто со стороны. Его собственная фигура была как будто размыта, но всё остальное четкое — и почему-то черно-белое, как настоящий старый фильм.
Маленький глинобитный дом на краю пустыни, шелест ветра и сияние ярких светлых звезд на небе. Привязанные верблюды лежат, лениво ворочая мощными шеями. К линялому боку одного из них прислонился Инпу — тогда еще совсем мальчишка.
В легких штанах и босиком, он сидел, обхватив колени, и его легонько потряхивало.
Сет хорошо помнил тот момент. Анубис много раз бывал у них с Нефтидой, но тогда он пришел совершенно потерянный. Почти не ел и совсем не разговаривал — как в первые дни, когда только попал в мир людей. Но тогда он смотрел исподлобья, диковатый мальчишка, который не умел общаться.
В тот раз было иначе. Анубис казался именно… потерянным. Если бы ночью он ушел за сиянием звезд, то вряд ли бы смог вернуться.
Сет не удивился, что ночью Анубис пошел к верблюдам — этих животных он обожал. И сейчас на черно-белом экране, как и тогда, Сет подходит и садится рядом — размытая мутная фигура и голос, который Сет мог с трудом узнать со стороны.
— Что случилось?
Сет никогда не был дипломатом и не умел находить обходные тропы. Анубис на экране, как и тогда, отчаянно замотал головой, не желая говорить. Уткнулся лицом в колени, слегка покачиваясь. Даже на маленьком изображении было видно, что его трясет.
Смотря на эту картинку, Сет хорошо помнил свои ощущения тогда. Настолько хорошо, будто снова их переживал.
Тогда Сет впервые испугался за Анубиса. Потому что совершенно не понимал, что происходит, не мог ничего сделать — и его это до ужаса пугало.
Чужие прикосновения Анубис не любил — до сих пор. Вряд ли Исида в Дуате и уж тем более Осирис выказывали таким образом какие-то эмоции. А ушебти вообще не были людьми. Анубис не привык к этому — и только нежная Нефтида пыталась показать и ему, и Сету, что в объятиях и прикосновениях нет ничего плохого.
Анубис хотя бы перестал шарахаться, но вообще-то до сих пор мало что поменялось.
В ту ночь Сет испугался. И не придумал ничего лучше кроме того, что всегда советовала Неф в таких случаях: он обнял. И ожидал, что Анубис юрко вывернется, шарахнется прочь — но тот, наоборот, прильнул, еще дрожа, но постепенно успокаиваясь.
— Мы с Хару играли, просто играли… но я силу не удержал, и у него теперь нет глаза. Отец и Исида пытаются что-то сделать, но всё плохо! Это я виноват.
Внезапно он отстранился, уперся спиной в равномерно вздымающийся верблюжий бок. И спросил, глядя хмуро и серьезно:
— Теперь ты тоже меня возненавидишь? И ты, и мама?
— С чего вдруг? Ты же не нарочно. Это просто значит, что нужно еще поучиться управлять силой.
— Учиться? И ты не накажешь?
— Нет.
Анубис, казалось, не совсем поверил.
— Мне рассказывали, как в мире людей могут наказывать тех, кто сделал что-то не так. Их бьют.
— Я не буду этого делать. И ты не сделал ничего неправильного. Вот если будешь специально и исподтишка глаза выковыривать, тогда получишь.
Анубис на экране улыбнулся, как и тогда в жизни. Сет хорошо помнил свое удивление, и теперь мог точно сказать, что за всё это время никогда не наказывал Анубиса таким образом, никогда не прилагал физическую силу — ему даже в голову такое не приходило.
Зато он живо помнил тот страх.
И что пусть с тех пор Анубис куда лучше управлял силой, но опасение невольно навредить слишком укоренилось в нем.
Сет помнил, как яд Гекаты сжигал Анубиса изнутри, как он скулил от боли, но всё равно так и не выпустил силу, чтобы уничтожить яд. Может, у него бы не вышло. А может, и получилось. Но он боялся ненароком задеть окружающих, причинить им боль.
Запись пошла по кругу, и Сет отвернулся, напоследок заявив экрану:
— Я и теперь не бессилен.
Дверь он отыскал довольно быстро — простая панель, при нажатии на которую Сет оказался в следующей комнате.
Теперь он знал, что изнанка выковыривает из его головы собственные страхи и опасения, но предпочитал не обращать внимания. У
