— А что Сет? — спросил Гадес.
— Пьет, — лаконично ответил Амон.
Он прикрыл глаза, как будто они устали, или слишком устал сам Амон. Рядом засуетилась Персефона:
— Так, давайте я что-нибудь приготовлю поесть. Амон, ты обедал?
— Я… не очень хорошо справляюсь с холодильником и плитой сейчас. А Эбби уехала в гостиницу, где мы жили, взять пару вещей.
— Тогда посмотрим, что есть в холодильнике… мда, думаю, стоит заказать еды. Ты в курсе, где это лучше сделать? Сейчас займемся.
Она выразительно посмотрела на Гадеса, и тот бочком вышел с кухни, ненавязчиво подтолкнув так и стоявшую в дверях Луизу. Краем глаза он заметил, как Персефона хотела мягко забрать чашку из рук Амона, но он только придвинул ее ближе к себе.
Гадес хотел пойти сразу к Сету, но Луиза повернула к комнате Анубиса, и Гадес почти против воли потянулся за ней. Он никогда не любил мертвые тела богов, они навевали тоску и безысходность. В отличие от трупов людей, которые просто напоминали о том, что души тех теперь в одном из загробных миров.
Люди могли выбирать, где провести посмертие. У богов выбора не оставалось.
В изголовье кровати Анубиса стояли неоновые лампы: две вертикальные трубки по сторонам, они всегда наполняли комнату ярким, но каким-то призрачным светом. Хотя Гадесу нравилось, чем-то напоминало Подземный мир с его фиолетовыми искрами.
Уютная пещерка с кроватью прямо по центру.
Люди менялись после смерти, Гадес видел это много раз. Их лица становились будто восковыми, слепки с себя настоящих, неуловимо измененные в деталях. Боги же выглядели так, будто уснули.
Таким же казался Анубис. Спокойное выражение лица, на котором поблескивали капли пирсинга. Только одеяло не поднималось от дыхания, веки не подрагивали от снов и было что-то неуловимое, отличающее от обычного сна — как будто отсутствие умиротворения.
Это было смертью, хотя Гадес считал, что вернее было бы называть временной смертью. Или комой, как у людей. Потому что тела богов не разлагались, мозг не умирал, они просто ожидали, когда вернется божественная сущность и снова запустит все процессы.
На кровати были видны темные тени — видимо, псы Сета.
— А ты здесь что делаешь?
Гор сидел в кресле, но подозрительно смотрел не на Гадеса, а на Луизу. Она застыла рядом, неподвижно смотря на Анубиса. Наконец, повернулась к Гору:
— Позволь мне остаться.
Гор медлил секунду, как будто размышлял или не был уверен. Кивнул. Луиза осторожно подошла к кровати, присела, хотя выражение ее лица Гадес и в лучшее-то время не понимал, а после ее воскрешения оно стало вообще нечитаемым и ровным.
Одна из теней на одеяле подняла морду, и действительно оказалась собакой.
Пальцы Луизы осторожно коснулись щеки Анубиса, провели ниже, к его шее, вернулись к губам, очертили их, задерживаясь на пирсинге.
Сейчас это были простые прикосновения. И Гадес знал, что тело мертвого бога такое же холодное, как у трупа.
— Что с Дуатом? — спросил Гадес, поворачиваясь к Гору.
Тот свернулся на кресле с ногами и выглядел так, будто и сам только проснулся. Он потер глаза и пожал плечами:
— Не уверен, что я бы смог что-то предотвратить… но я бы почувствовал, если что-то произошло. Геката не трогала Дуат — или просто не смогла. Я туда постоянно перемещаюсь, чтобы проверить прямо на месте. Если с Дуатом что-то случится, Инпу мне голову оторвет, когда вернется.
Гадес хмыкнул.
— А мертвецы?
— Инпу держит их. Даже сейчас. Его божественная сущность держит мертвецов.
Гадес подозревал, поэтому Геката и не хотела убивать Анубиса как бога. Иначе границы бы рухнули, а Дуат хлынул в мир людей.
— Дуат вообще как будто закрылся, — нахмурился Гор. — Я могу туда попадать, без проблем, но он… не знаю, как будто замер и ждет воробушка. Или защищает его.
— Гм. Где Сет?
— У себя.
В последний раз взглянув на Луизу и Анубиса, Гадес тихо вышел из комнаты.
Сет и правда нашелся в спальне. На столике рядом с кроватью лежал планшет, еще не погасший, и початая бутылка какой-то мутной жидкости. С другой стороны от Сета на кровати устроилась Нефтида, и он бережно ее обнимал. Она вряд ли спала, но лежала, закрыв глаза, и ее темные волосы разметались по его груди.
Гадес подошел к столику и под взглядом Сета взял бутылку. Ни стаканов, ни чего-то подобного не обнаружилось, так что Гадес просто хлебнул из горла. Алкоголь драл горло и обжигал нутро, на глазах едва ли не наворачивались слёзы. Оставалось гадать, из чего сделана настолько ядреная штука, и откуда она у Сета.
Он вряд ли в эти дни ходил на работу — всегда ожидал возвращения Анубиса, а уж в этот раз особенно. Но Сет казался поразительно спокойным. И трезвым.
— Ты знаешь, что бедуин возвращается после смерти в пустыню? — спросил Сет. — Не важно, жил он в палатке или стал шейхом с виллой. После смерти его тело отдают пустыне, закапывают в обычную яму без памятников и надгробий. Они приходят из пустыни и уходят обратно в пустыню. Мне нравится этот обычай. Инпу тоже всегда был в восторге. Жаль, после настоящей смерти богов, не остается тел. Но даже для временной квартира — это… неправильно.
— Прекрати, Сет. Надо просто подождать.
— Он не может вернуться. И я не могу его вернуть. У тебя есть идеи, что с этим делать?
Гадес покачал головой. Он и правда не представлял. Ему всё еще казалось, что они драматизируют. Пусть нужно больше времени, но Геката не стала бы делать ничего необратимого.
— Я видел смерти тела, Аид. Я даже тебя убивал несколько раз собственными руками, когда это было необходимо. Но здесь… было иначе. По-другому. Как будто яд с расчетом, чтобы он мучился. Удар исподтишка, грязный, не напрямую. Не сойтись в честном бою, не защититься. Я его не защитил.
Нефтида когда-то сказала Гадесу, что в ее связи с Осирисом не было ни романтики, ни страсти. «Почти наваждение». Она говорила, что, может, они сошлись только ради того, чтобы привести в мир Анубиса.
И он всегда был не столько сыном Нефтиды, пусть она и его мать, сколько сыном Сета, пусть он ему и не родной отец.
— Ему было больно, Аид. Очень больно. А я мог только смотреть.
Гадес молча протянул Сету бутылку, и тот взял ее, хотя пить не стал. Он казался спокойным, но это было спокойствие выжженной земли, сквозь трещины которой видна бурлящая магма.
За окном прогрохотало вдали, и Гадес подумал, интересно, может ли Сет вызвать бурю? Он никогда не видел этого в таком прямом смысле… что не значило, что Сет не может.
Гадес
