Уже смеркалось, Артемида дорисовывала последние штрихи в граффити, ее верный брат Аполлон, конечно же, давал ценные советы под руку, а Гор уселся на качели чуть подальше и смотрел на это всё с термосом в руке.
Который Анубис, конечно, тут же перехватил:
— О, скажи, что здесь горячий кофе! Пожалуйста, горячий кофе!
— Не кофе, но горячий, — хмыкнул Гор.
Чай почти обжигал листьями и травами, Анубис глотнул побольше и тут же закашлялся, а на глазах едва не выступили слезы: чай был щедро сдобрен каким-то божественным алкоголем. Да так, что чая в объеме явно оставалось меньше.
— Предупреждать надо, — выдохнул Анубис, возвращая термос.
— Зачем? Какой тогда интерес?
— Иди ты…
Анубис уселся на соседние качели. Обычная дощечка и крепкие цепочки из металла. Достаточно высоко от земли, чтобы подозревать, что здесь рассчитывают не только на детей.
— Давай, — подначивал Анубис брата, отталкиваясь от земли. — Кто выше.
Качели он любил почти так же, как сладкое. Особенно такие, на которых можно взлететь повыше, замереть на секунду, а потом ухнуть вниз, ощущая, что это лучше и чем алкоголь, и многое другое.
Аполлон, кажется, совсем достал сестру: она сдернула респиратор с лица и налетела на него, отчитывая. Были слышны только голоса, а не слова. Наконец, развернувшись так резко, что кончик ее собранных в хвост волос наверняка хлестнул Аполлона, Артемида подошла к качелям.
— Вы тут развлекаться будете или пойдем пить?
— Так вас ждали, — невинно ответил Анубис, останавливаясь.
— К нам еще кто-нибудь присоединиться?
— Ну, — Анубис покосился на Гора, — только не злись. Да.
Впрочем, Гор в итоге почти и не заметил Луизу в том баре, куда они пришли. Самый обычный человеческий, с небольшим танцполом и музыкой, которая становилась громче ближе к ночи.
Артемида приносила партию за партией шотов и коктейлей от барной стойки к ним за столик, Гор украдкой подливал в них что-то из принесенной фляжки. Аполлон успел собрать пару телефонных номеров барышень, просто пока ходил до туалета и обратно.
— У них там стилизовано под двери салуна! — с восторгом сообщил он, вешаясь на шею одновременно и Артемиде, и Гору.
Когда Анубис пошел проверить, он и встретил Луизу.
— Я ненадолго, — сказала она. — Хочу вернуться в Подземный мир, Гадес звал.
Анубис кивнул. Вообще-то Гор считал, им тоже стоит не веселиться, а что-то делать, искать Гекату — или хотя бы опасаться, что она сделает что-то с кровью Анубиса.
— Я сообщу тебе, если ослепну, — сказал Анубис, когда брат об этом говорил.
Он хорошо понимал, что сам и прямо сейчас ну никак не может помочь с Гекатой. И не видел смысла думать об этом — лучше наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность. Пока они отчаянно живы, а ночь бьется с битами музыки.
Большую часть своей вечности Анубис провел в Дуате, где не мог слышать мертвецов, а ушебти были так себе компанией. Он ценил те моменты, когда оказывался в мире людей, пусть даже сейчас никто уже не гнал его обратно.
Луиза казалась отстраненной, но слабо улыбнулась и кивнула, когда Анубис потащил ее танцевать.
Он заметил, что на ее руках тонкие перчатки, как будто она боялась случайно коснуться, но Анубис сам к ней приблизился. Положил руки на талию, ощущая тепло ее тела под плотной тканью. Приблизил свое лицо к лицу Луизы, так близко, что видел темноту ее глаз, ощущал ее дыхание на своих губах.
Она отстранилась почти испуганно, но Анубис успел наклониться и сказать ей на ухо:
— Я в тебя верю.
Он знал, если бы когда-то Сет и Нефтида не верили в него, он бы так и остался диким мальчишкой, слишком напуганным собственной разрушительной силой. Теперь он мог ее неплохо контролировать и направлять, ощущать мертвецов как щекотку вдоль рук.
Луиза попрощалась коротко и обогнула столик, где сидели остальные. Гор ее, конечно, заметил, но ничего не сказал подошедшему Анубису. Тот сам закатил глаза:
— Да-да, я в курсе, как ты ее не любишь.
— Не то чтобы, — проворчал Гор. — Я ее почти не знаю. Просто ты поразительно игнорируешь, что она может быть опасна.
— Жить вообще опасно. Даже если ты бог.
Аполлон и Артемида куда-то ушли, а на столе еще оставался шот. Анубис залпом его выпил, с удивлением заметив, что вкус ему не знаком, а он-то думал, что в курсе всех коктейлей. Надо потом поинтересоваться, что это.
— Тебе нужен синтезатор, — заявил Анубис.
Гор мрачно посмотрел на него:
— Ты пьян, воробушек?
— Ничуть. Сам говорил, что тебе нравится такая музыка, так почему бы не научиться? Представляешь, как будет здорово, Гадес поет, ты играешь. Маленький божественный ансамбль.
— Тебе говорили, что твои идеи не всегда адекватны?
— Много раз. Зануда. Пойдем танцевать.
Отказываться Гор не стал. Только заметил:
— Теперь я понимаю, почему вы так здорово общаетесь с Амоном.
— Нам просто нравятся разные женщины, в этом весь секрет.
— Зато вы одинаково в восторге от жизни.
Воспоминания об Амоне навевали грусть, потому что Анубис искренне считал, тот должен быть здесь. Но после неудачного похода в клуб Амон наотрез отказался. Анубис и сам не собирался никуда идти, но Нефтида настояла:
— Если ты останешься здесь из-за Амона, будет еще хуже. Покажи ему, что жизнь продолжается. А заодно и Гору, ему это нужно.
Анубис старался, решив, что погрустить он успеет, когда вернется в свою комнату. Когда закроет дверь и останется наедине с неоновыми лампами и самим собой. Свернется под одеялом, надеясь, что на этот раз кошмаров не будет.
Кошмары оставались мутными, нечеткими. Часть походила на видения с изнанки Дуата, другие ситуации и те же они сами. Иные были вполне определенными, он даже снова видел те самые, в которых не мог контролировать силу, убивал или причинял боль окружающим.
Другие были не видениями, а воспоминаниями: как он случайно лишает брата глаза. Как убивает других богов. Он не хотел этого. Только его желание не меняло прошлое — оставалось надеяться, оно способно изменить будущее.
Сначала Анубис подумал, что не стоило вспоминать кошмары. Потом — что в баре просто слишком душно. Он тряхнул головой и, махнув рукой Гору, пробрался мимо людей на улицу. Курить тут было нельзя, хотя очень хотелось.
Промозглый ветерок тут же вцепился в тонкую рубашку, прошелся по бритым вискам и затылку, так что Анубис задрожал от холода.
Осенний ночной воздух освежал. Но мир перед глазами продолжал покачиваться.
Хотя пьяным Анубис себя не ощущал, это было что-то другое.
Он прислонился спиной
