Нефтида ощущала это. Она никогда не была мощной богиней, не умела как Сет или Анубис силой сносить всё на своем пути. Зато знала более мягкие ритуалы, которые могли сделать то, чего нельзя добиться силой. Она легко придумывала обряды, знала, какие травы и свечи стоит использовать. Они складывались для нее в четкий узор — как Анубис чувствовал мертвецов, а Сет пустыню.
Персефона жестом указала на кованую беседку, и Нефтида отошла. Уселась на ступеньках, но так, чтобы ненавистный дождь наконец-то на нее не попадал. Она наблюдала, как Персефона расставляет свечи, кинжалы и мешочки с травами.
Нефтида знала, какой обряд сделать, как направить скрытые силы. Персефона точно ощущала Подземный мир, и куда эти силы направлять. Для начала — точное положение ритуальных вещей.
— А где Гадес? — поинтересовалась Нефтида.
— С Микой. Они обсуждают и что-то пробуют с дорогой мертвецов. Аида вдохновило, когда он смог приказать призракам.
— Ну, Мика-то наверняка пробовала своим. Вряд ли они слушали.
— Аид сильнее Мики. Я так понимаю, Анубис не с ними? Он тоже бог смерти…
— Нет, — вздохнула Нефтида. — Он не выходит из дома. Он почти из комнаты не выходит! Запирает сам себя. Он не признает, но его напугала авария. То, что при этом мог пострадать Амон. Сет до сих пор на них ворчит.
Персефона хмыкнула, отлично представляя, как Сет умеет ворчать. Им даже пришлось отложить ритуал, потому что в тот вечер Нефтида сочла за лучшее остаться дома. Всю дорогу в машине Сет ругался, Анубис не произнес ни слова и почти не поднимал головы, Амон же едва не уснул.
Их встретила встревоженная Эбби, а когда узнала, что произошло, вспылила и обвинила во всем Анубиса. Тот совсем сник, не возражал и ушел в свою комнату. Усталый Амон увел Эбби.
Нефтида осталась с Анубисом. Она долго негромко говорила, не пытаясь ругаться — она прекрасно знала, что Анубис и сам осознавал свою вину. Она только объясняла, что все испугались за Амона — и за него.
— Мы не можем притворяться, что ты только что не умирал.
Нефтиду никогда не беспокоило, что Анубис цепляется вовсе не за нее, а за Сета. Анубис никогда не ставил этого в упрек, не припоминал — но Нефтида сама помнила, что оставила его в Дуате. Он тогда еще не мог находиться в мире людей, да и Осирис никогда бы не позволил забрать.
Она была той, кто ушел. Не твердым Сетом.
К тому же, Нефтида и сама на него ориентировалась, для нее он тоже был чем-то надежным, чем-то таким, к чему она всегда возвращалась, как бы далеко ни уходила.
Сет был маяком. А Нефтида — водой вокруг этого маяка.
— Готово, — возвестила Персефона. — Давай начнем.
Она встали на колени друг напротив друга, египетское золото и греческая тьма с росчерками весенних цветов. Они подняли свою силу, зажигая свечи вокруг них и травы. Несколько пучков Нефтида держала в руках, и ей в ноздри ударил горьковатый запах.
Древние слова египетских молитв вплетались в шорох асфоделей. Язык, который давно считался мертвым в мире людей и слишком давно звучал в Подземном мире. Персефона вплетала в него негромкую мелодию без слов. Сейчас, с распущенными рыжими волосами и в черном платье она напоминала какую-нибудь древнюю жрицу, что воскуривает наркотические травы и погружается в транс.
Нефтида окунула пальцы в густую смесь и размазала по кистям рук бальзам, пахнущий нагретым солнцем и весенними первоцветами. С ощущением пыли истлевших костей и прохладой могил и усыпальниц.
Именно этот бальзам настаивался так долго. Заговоренный Персефоной, с использованием солнечной силы Амона и мрачноватых сил Гадеса и Анубиса.
Ритуалы не терпят спешки.
Бальзам окрашивал ладони в золото, и Персефона тоже окунула пальцы, размазала по ним желтоватые разводы и взяла Нефтиду за руки.
Они направляли силу не на латание дыр, не на поиски слабых мест и не на укрепление границ. Они находили те частички в окружающей вселенной, которые сдвинулись с привычных мест, стали неправильными и расшатывали равновесие вокруг себя.
Их силы и ритуалы восстанавливали гармонию.
Магия созидания, такая же древняя, как сами звёзды. Древнее и Подземного мира, и самих Нефтиды и Персефоны.
Они ощущали эти токи. Превращали нити тьмы в золотые.
Гармонизировали.
И когда их силы опали, Персефона открыла глаза и выглядела усталой. У Нефтиды слегка побаливала голова от запаха трав, ее вело от мощи, которую они вызвали и провели сквозь себя. Сделав несколько глубоких вдохов, Нефтида положила руки на землю, сжала одной соцветие асфодели. Ей нужно было снова почувствовать себя здесь и сейчас.
Когда она открыла глаза, то вопросительно посмотрела на Персефону:
— Получилось?
Та чувствовала Подземный мир. Прислушалась к своим ощущениям. А потом ее глаза загорелись, и она рассмеялась:
— Да. Да! У нас получилось! Подземный мир в порядке.
Нефтида улыбнулась, поняв, что не ощущает на коже кровавых капель. Что ж, они смогут повторить ритуал и привести в порядок и Дуат, и весь мир. Восстановят гармонию, и всё перестанет разваливаться.
========== 22. ==========
Пустыня слепила солнечным светом, а жар от горящего самолета, казалось, плавил изнутри. Но Гор не мог заставить себя подняться и отойти прочь. Тело еще болело и с трудом слушалось.
В одной руке Гор сжимал военную кокарду, которая будто соединяла его с тем, другим миром, который остался где-то за песками. Там шла война и лилась кровь. Он был нужен там, а вместо этого застрял здесь, и на его волосы цвета осенней листвы опадал пепел.
Второй рукой Гор потирал грудь, которая еще болела.
Он умер здесь, в этой пустыне, рядом с обломками самолета. Он вернулся тут. Почему самолет еще горит? Разве не должен был давно потухнуть? В этом было что-то неправильное. Что-то такое, что как будто билось в висок изнутри. Какая-то мысль, которую он не должен был забывать.
Повторяй, как люди повторяют молитву.
Что? Что он должен был помнить и повторять? Острые края короны и птичьих крыльев кокарды врезались в подушечки пальцев.
— Всё это иллюзия, Хару. Весь мир будет иллюзией. Пройди через нее. Повторяй это. Повторяй, как люди повторяют молитву.
Слова всплыли в сознании Гора, и пересохшими губами он повторил:
— Пройти через иллюзию.
Неловко поднявшись на ноги, он огляделся, пытаясь понять, в какую сторону надо двигаться, чтобы выйти из этого видения изнанки. С чего вдруг вообще она решила показать снова горящий самолет и иссушающую пустыню.
Пройти через иллюзию.
Гор помнил эти слова. Как Анубис с беспокойством повторял, что это важно, и на изнанке главное помнить, что ничего нет. Как только осознаешь, она начнет не просто
