Зевс не смутился и даже не выглядел оскорбленным. Он улыбался:
— Сет, иногда мне кажется, тебе стоило остаться где-нибудь в пустыне, пока не научишься хорошим манерам.
— Ты сидишь в моем доме, но я не обязан быть с тобою милым.
— Вы сами захотели, чтобы я приехал именно сюда. Безопасное место или я что-то путаю?
Зевс продолжал улыбаться и аккуратно отпил чая из маленькой белой кружки. Булочки, испеченные Амоном, ему никто не предложил. Но Софи заметила, как сам Амон смотрит на Нефтиду. Та вздохнула и, прошелестев юбками и браслетами на руках, присела на ручку кресла Сета, положив ладонь ему на плечо. Наклонилась, так что ее длинные волосы на пару мгновений скрыли их лица, что-то прошептала. Когда она выпрямилась, Сет сидел мрачный, но больше не пытался пререкаться с Зевсом. А Нефтида перевела взгляд на Гадеса.
Он молчал всё это время, сидя в кресле с совершенно непроницаемым выражением лица. Но воспользовавшись паузой, посмотрел на брата:
— Ты знаешь, что происходит, Зевс. И знаешь, что случилось сегодня.
— Да. Бальдр мертв. Теперь еще десяток богов из разных пантеонов. Амона хотели убить, Сета ранили, а на вас напали, усыпив Гадеса с помощью Гипноса. Ничего не упустил?
Сет явно хотел что-то сказать, но рука Нефтиды сжалась на его плече, и он промолчал. Гадес кивнул:
— Что ты об этом думаешь?
— Что вы феерично всё продолбали.
Софи показалось, она услышала, как Сет тихонько зарычал, а Нефтида прошептала «не надо». Но даже она была уже не в силах сдерживать мужа. В какой-то момент Софи даже испугалась, настолько ярким сделалось ощущение силы Сета, можно было даже услышать шелест, с которым ветер гонит песок по пустыне. А по углам зашевелились до того не показывавшиеся псы.
Но Сет просто поднялся и вышел из комнаты. Помедлив, Нефтида последовала за ним.
— У тебя всегда очень несдержанные друзья, — заметил Зевс.
— Это потому что ты еще та задница, — проворчал Амон. — Нельзя быть… ну, не знаю, более нормальным?
— Я отвечаю за целую кучу богов, богинь, нимф и бездна знает кого еще. Так что нет, буду таким, каким предпочитаю быть.
До этого Софи казалось, она слышит голос брокера, рассказывающего о котировках акций, торговца недвижимостью, который хочет продать дом, но только сейчас в словах Зевса прорезалось что-то… нормальное. Но он тут же снова нацепил свою улыбку, когда Гадес спокойно сказал:
— Но до этого ты что-то не очень беспокоился о происходящем.
— Думал, это касается только Бальдра и его разборок с каким-нибудь богом.
— Все знали, что это не так, — проворчал Амон. — Тоже отсидеться решил?
— Теперь я здесь. И придется как-то разгребать ваши ошибки.
— Какие ошибки?
Слова Гадеса звучали спокойно, но Софи хорошо почувствовала всю мощь тьмы, которая за ними таилась. Не мог не ощутить и Зевс, но он продолжал дружелюбно улыбаться:
— Вы привели богов медицины в Лондон, в ловушку, которую подстроили враги.
— Иначе Сет бы погиб.
— А теперь погибло с десяток других богов.
Софи думала, что Гадес что-то ответит, но тот молчал, как будто признавая правоту брата. А Зевс больше не улыбался. И опустив глаза, рассматривал остатки чая на дне чашки.
— Кто-то уничтожает богов. И они на несколько шагов впереди нас. У них есть Оружие, а у нас нет богов медицины с их противоядием.
— Оно не секретно, — возразил Гадес.
— Нет. И мелкие божества у нас остались, кое-кто просто не добрался до Лондона. Но зелье сложное, они не смогут делать его много.
Выражение лица Гадеса не изменилось, даже не дрогнуло, но Софи могла поклясться, она ощутила, как что-то изменилось. В самой комнате, во внезапно загустевшем воздухе, начавших тусклее светить лампах.
Зевс, похоже, тоже ощутил это и властно махнул рукой:
— Для твоего друга хватит. Но если у нас появятся еще раненые, возникнут проблемы.
— У нас, мы, — сказал Гадес, и его голос походил на недовольное ворчание Цербера. — Мне не нравится, как это звучит.
— Теперь это общее дело. Не только нас, но и всех богов. Другие займутся телами… тем, что осталось. Но вы единственные, кто сталкивался лицом к лицу с нашими врагами.
— Я всё проспал.
— Мне чудится, или ты решил поиронизировать?
— Чудится, конечно. Я сама серьезность.
В ответ Зевс усмехнулся:
— Позже я поговорю с остальными.
Гадес кивнул и посмотрел на Софи. Она даже вздрогнула от такого внимания.
— Софи, ты не принесешь нам еще чаю?
Она едва не задохнулась от возмущения. Сначала он долго рассказывает, что вообще-то был ее мужем, которого она не помнит, а теперь снова выгоняет на кухню? Но потом Софи перевела взгляд на Зевса: тот с деланным интересом рассматривал картину на стене. Вряд ли есть что-то, чего Гадес не скажет в присутствии Софи, но вот у Зевса могут быть тайны.
— Конечно, — ответила Софи, но постаралась вложить в голос весь холод, который только могла.
Амон тоже понял намек, так что, извинившись, выскользнул из гостиной даже перед Софи, но скрылся где-то в комнатах.
За кухонным столом сидел Сет и ел булочку с таким мрачным видом, будто жевал голову младенца. Услышав о чае, Нефтида запорхала по кухне.
— Он всегда такой? — поинтересовалась Софи усаживаясь.
— Кто? Зевс? Да, — ответил Сет. — Нас объединяет то, что мы не вписываемся в правила. А он и есть правила.
Он явно был зол или раздражен, поэтому ничего больше не говорил и, доев булочку, ушел в комнату, заявив, что ему еще надо заняться обыденными делами. «Бизнес сам собой рулить не будет».
Вздохнув, Нефтида обернулась к Софи:
— Чаю?
— Давай. Они явно хотят поговорить без меня.
Нефтида пожала плечами:
— Зевс пока не знает, кто ты. Но думаю, Гадес ему расскажет. Если Деметра лишила тебя памяти без ведома Зевса, ей придется несладко.
— А если он знал?
— Ну, надеюсь, квартира выдержит.
Чай пах ягодами, фруктами и чем-то еще, нагретым солнцем и с неуловимым восточным ароматом. Софи попробовала и даже зажмурилась от удовольствия.
— Как можно грустить, когда есть такой чай!
— Он не всё может исправить, — вздохнула Нефтида.
Софи вспомнила, как утром Неф разбавляла снадобья Сета чаем, чтобы отбить дурной вкус. И вспомнила Гадеса, который сегодня казался особенно уставшим.
Украдкой она посматривала в машине, когда он спал. И казался вовсе не грозным богом смерти, а обычным замотавшимся мужчиной. Софи вспомнила, как Гадес смотрел на нее в том пабе, как в его лице мелькнуло что-то древнее, что-то страшное — к чему, как внезапно поняла Софи, она сама отчаянно стремилась. Как будто внутри Гадеса вспыхнул тот огонь, о
