Мысли самого Гадеса были далеки от скучных, на его взгляд, разговоров. После прихода Хель, Софи пялилась на нее некоторое время, потом извинилась и ушла. И с того момента Гадес пытался вежливо выпроводить гостей.
Это была та же Персефона.
Сеф, которую он тысячи лет назад увидел на поляне, полной цветов, первая, кто действительно смог затронуть его сердце. С кем он был готов разделить Подземный мир и вечность. И ни разу с тех пор не жалел.
Ее тело менялось, но каждый раз отзывалось на прикосновения Гадеса. Как сегодня.
Он ощущал на ее губах вкус меда и тлена.
Его нежная жена, пахнущая первоцветами и ручьями талой воды. Дочь урожая и богиня весны.
Его непокорная, страстная королева, чьи объятия обещали вечность, а пальцы могли легко крошить кости. Богиня смерти.
— Думаю, вам пора, — наконец, прервал Гадес брата и Хель.
Зевс, конечно же, взглянул недовольно, но Хель быстро поняла. Попрощавшись до завтра, она взяла Зевса за руку, уводя к выходу.
— Он повел ее в свой отель, или она его в свой? — поинтересовался Сет.
Он сидел на кухне, куда пришел Гадес. На столе перед Сетом лежали бумаги, которыми он занимался, тут же валялся планшет и стояла чашка с явно давно выпитым кофе. Рубашки Сет не надевал, так что были хорошо видны татуировки, расчерчивающие его грудь, плечи и руки.
Мимолетно Гадес удивился, почему Сет решил поработать здесь и допоздна, а не у себя в комнате. Но потом подумал: тот просто ждал его.
— А? — Гадес понял, что успел забыть вопрос.
— Спрашиваю, кто кого сегодня отымеет?
— Как грубо, Сет.
— Ну, с трудом могу представить Зевса, который спит в одиночестве. А Хель — богиня свободная. Интрижки не мешают ей увиваться за тобой.
Грозный бог смерти только закатил глаза. Откуда-то из-под стола раздавалось собачье ворчание, но самих псов видно не было.
Прищурившись, Сет внимательно на него посмотрел:
— Отношения с Софи продвинулись?
— С чего ты взял?
— Слишком давно тебя знаю. На лице всё написано. — Сет улыбнулся. — И Нефтида зашла в гостиную в тот момент, когда ты сажал Софи на стол.
— О…
— Не волнуйся, она сразу вышла, пока вы не заметили. Зевс явно не был столь деликатен.
— Он не знал.
— Сама наивность.
Гадес не стал спрашивать, кто имеется в виду, он или Зевс. Кивнул:
— Продвинулись. Можно сказать. Бездна, Сет, это же она! Если бы Сеф всё вспомнила, мы бы уже были с ней в Подземном мире. А так я даже не уверен, что стоит ее туда вести.
— Уравновешенная версия тебя мне нравится больше, — хмыкнул Сет. — Не торопись.
Он начал собирать рассыпанные по столу бумаги, а Гадес налил себе обычной воды в стакан.
— У Нефтиды всё еще картинная галерея? — спросил он, отпивая.
— Да. Завтра она туда, а я в клуб. Надо заняться делами.
— Знаю я твой клуб, — усмехнулся Гадес. — Не удивительно, что в Лондон зачастили боги.
Сет пожал плечами:
— Неф нравится следить за современным искусством, а мне приятен электронный и неоновый хаос в клубе. Очень милое место.
— Алкоголь и наркотики специально для богов.
— Нужно же нам развлекаться.
Подобные человеческие вещи действовали на богов слабо, хотя позволяли наслаждаться вкусом. Но существовали и аналоги, как настойка на водах Стикса или вино Шезму. Гадес понадеялся, что в аромапалочках Нефтиды, которые она так любит жечь, нет ничего такого.
Со стопкой бумаг, Сет поднялся с места и заявил, что Гадес может делать, что хочет, а он пошел спать.
— Уже? — вскинул брови Гадес. Они, конечно, давно не виделись, но он не помнил, чтобы Сет хоть когда-то ложился рано. Его временем, как и Гадеса, всегда оставалась ночь.
— Устал, — коротко ответил Сет. — Ощущать, как убивают других богов, несколько… выматывает.
Уже в дверях он спросил:
— Завтра же возьмешь Софи на репетицию «Стикса»?
— Я обещал ей. Но Хель тоже захотела пойти.
— Ты ей, конечно, отказал?
— Она хотела поговорить о мертвецах.
Сет смерил его взглядом и вздохнул:
— Иногда ты такой идиот.
В этот день репетиции «Стикс течет вспять» не задались с самого начала. Стив опоздал и был даже более молчалив, чем обычно. Эллиот забыл и очки, и линзы, а Майки жаловался на похмелье. Только Роуз, чьи волосы не успели изменить цвет с последнего раза, отпаивала всех принесенным в термосе чаем.
Маленькое помещение, опутанное проводами, не располагало к разговорам, поэтому Софи пристроилась на единственном кресле в углу комнаты. Гадес боялся, что ей будет скучно, и она просидит всё время, чувствуя себя не в своей тарелке, но ничуть.
Этого не было в прошлом Персефоны, только в настоящем Софи.
И она с интересом наблюдала за инструментами и препирательствами Эллиота и Майки, о чем-то пошепталась с Роуз и поглядывала на Стива.
С самим Гадесом Софи явно с утра чувствовала себя смущенно, поэтому он поспешил сказать, что не торопит ее, ни о чем не жалеет, и вручить кофе, до этого сваренный Амоном. Софи только кивнула, ее рука чуть дольше задержалась на пальцах Гадеса.
Хотя пока они ехали в машине, Гадес пару раз ловил на себе взгляды Софи, но не мог понять их. И боялся обманываться.
К его облегчению, Хель прислала сообщение, что утром у нее дела, и она приедет позже. Сердечко в конце ничуть не обнадеживало.
— Стив, ты даже в ноты не попадаешь! — возмутился Майки. — Не попадать на басу — это, блин, талант!
Стив пробормотал что-то, пожав плечами, а на Майки тут же налетела Роуз:
— Да что ты пристал к бедному мальчику! У него проблемы с Молли.
«Бедный мальчик», бывший на несколько тысячелетий старше Роуз, только смущенно глянул на Гадеса. И тот подумал, стоит узнать, что за проблемы. Хотя в глубине души не мог не признать, что мелочно этому радуется: предательство могло уберечь Молли от богов, но не от обычных человеческих сложностей.
— У всех проблемы, — проворчал Майки, но куда спокойнее. — Это не значит, что надо лажать.
Эллиот прищурился:
— Или пить. Тебе мало того, что произошло в последний раз?
— Ой, да ты со мной был! За собой следи.
Гадес насторожился. За суетой последних дней он упустил из виду, что стоило узнать, помнят ли эти двое о произошедшем у клуба. И что конкретно помнят.
— А что случилось? — осторожно спросил он.
Майки закатил глаза, Эллиот вздохнул:
— Мы увлеклись празднованием хорошего концерта.
