— Зачем? — голос Гадеса шелестел бархатом и смертью.
— Не знаю. Я не создавал Оружие. Но те, кто это сделал, что-то изменили в нем. Изменили яд. Не сильно, но изменили. Я не знаю, может, действие или какие-то последствия.
Они думали, Тота убили, потому что он некстати оказался с Оружием. Но может, Тот мог понять, что не так с ядом? С тем ядом, который сейчас отравлял Зевса и Сета.
— Как и зачем… так зачем, Фенрир? Ради власти?
— Да. Стать верховными богами не одного пантеона, а сразу всех. И еще кое-что… я… я не могу сказать, Гадес. Но им нужно твое царство. Они хотят разрушить врата.
Гадес нахмурился. Если жажду власти он мог понять, то врата… а потом он вспомнил, как совсем недавно показывал Софи двери в Тартар.
— Они хотят освободить Кроноса? Зачем?
— Я не знаю.
— Тогда говори, кто за этим стоит. Их надо остановить.
— Пожалуйста, Гадес…
Но он был неумолим. Он заставлял тьму впиваться в тело изнутри, червячками прокладывать дорогу, будто сквозь трухлявое дерево. Крошить кости, заставляя Фенрира извиваться и скулить, грозя срывом голоса.
Это не только вопрос жизни отдельных богов. И Гадес шевелил пальцами, заставляя тьму вгрызаться в Фенрира. Тихо сказал:
— Я могу делать это вечно.
— И чем ты отличаешься от убийц?!
Фенрир почти выплюнул вопрос, и Гадес невольно отшатнулся. Он как будто заново посмотрел на мальчишку с волчьим взглядом и увидел его самого, а вовсе не смерть Осириса или опасность для остальных. Сделав резкое движение, Гадес забрал всю тьму и смерть из тела Фенрира, позволил тому упасть на пол.
Когда Гадес открыл дверь, Хель уже была там, испуганная, разгневанная. Она ринулась мимо Гадеса, и когда он выходил из комнаты, то обернулся: Хель сидела у стены и что-то тихо нашептывала дрожащему Фенриру, его голова лежала у нее на коленях.
В гостиной никого не было, квартира вообще казалась пустой, но Гадес постучал в дверь Софи. Она открыла:
— Амон, я правда…
Она тут же осеклась, когда увидела Гадеса, впустила внутрь, а он только отстраненно подумал, что опять натворил Амон. Сил спрашивать не было, он ощущал себя усталым, выпотрошенным.
Гадес почти упал в кресло, а Софи нахмурилась:
— Что случилось?
— Делал то, что мне не нравится. Я не нравлюсь себе таким, — он посмотрел на Софи. — Может, и это ты хотела забыть, каким я бываю жестоким? Может… может, поэтому отказалась от Подземного мира.
Отказалась от меня.
Софи нахмурилась. Подошла к Гадесу и обняла его за плечи, а он уткнулся в нее, чуть ниже груди, прикрыл глаза, вдыхая легкий цветочный запах. Такой знакомый.
— Расскажи мне, — попросила Сеф, тихонько перебирая его волосы на затылке.
И Гадес рассказал, всё без утайки, о том, как пытал Фенрира. О том, как мог бы убить его.
— Ты меня ненавидишь? — спросил Гадес, не открывая глаз.
— Ты делал то, что должен был.
Он не смог сдержать облегчения, плечи невольно расслабились от слов Софи и от ее невесомых касаний.
— А что Амон? — спросил Гадес.
— О, он на кухне! Напек столько блинчиков, что хватит накормить целый полк. Всё предлагал попробовать.
— Он делает что-то такое, что точно может контролировать. Пусть. Сет у себя?
— Нет, ушел.
— Ушел? Куда? — Гадесу очень не хотелось, но он отстранился, хмурясь. — Вот дерьмо.
— Вдруг он хочет побыть в одиночестве, — неуверенно сказала Софи.
Гадес уже вытаскивал из кармана телефон, надеясь, что на звонок Сет ответить соизволит.
— Этот идиот никогда не признает, что одиночество — последнее, что ему сейчас нужно.
Гадес аккуратно поддерживал Сета, пока тот блевал в раскисшую грязь какого-то переулка.
— Стало легче?
— Да.
Сет привалился спиной к стене здания, прикрыл глаза.
— Как ты вообще нашел бар, где наливают что-то, опьяняющее богов?
— Знал, где искать, — усмехнулся Сет. — Но я быстро трезвею.
Гадес разрывался. Он хотел вернуться к Софи и Амону, к кухне, забитой блинчиками. Не только потому что там спокойно, но и потому что ему не хотелось оставлять Персефону.
Но Сет явно не собирался останавливаться — да и Гадес был не прочь за бокалом чего-то крепкого рассказать о Фенрире. Сет всегда спокойно относился к тому, что делал Гадес, какими бы ужасными поступки ни казались самому Гадесу.
— Поехали домой, Аид, — Сет прищурился. — У меня припасена интересная бутылка, тебе тоже стоит выпить.
========== 22. ==========
Деметра с неприязнью смотрит на раскинувшееся перед ней поле с асфоделями. Персефона отлично знает, мать терпеть не может Подземное царство и приходит сюда исключительно из-за визитов к дочери.
Впереди стоит кованая беседка, и Деметра спрашивает:
— Как называется это место?
Персефона улыбается, очаровательно, обворожительно, по-весеннему:
— Дом.
Когда Софи глубокой ночью пробиралась на кухню, она не ожидала кого-то увидеть. Но застыла на пороге темного помещения: там сидел Сет. Он непривычно упирался коленями в стол, и на них лежал планшет, блики которого освещали лицо. В ушах темнели беспроводные наушники.
Сет смотрел фильм, но поднял глаза на Софи, ничуть не удивившись. Блики застыли — видимо, нажал на паузу.
— Ты шумишь так, что от комнаты слышно, — сказал Сет.
— А я думала, что тихая.
— У меня слух хороший. Что не спишь?
— А ты?
Отвечать вопросом на вопрос было невежливо, но Софи не удержалась. Сет пожал плечами:
— В последнее время не очень хорошо сплю. Не хотел будить Неф.
— А что здесь, а не в гостиной? — Софи не понимала, как неудобный стул может быть предпочтительнее кресла.
— Тут теплее.
И действительно, отопление явно выкрутили на полную, а прогреть это помещение было проще. Только теперь Софи обратила внимание, что на Сете не свитер, а обычная рубашка.
— Мне муть какая-то приснилась, — признала Софи. — Не смогла больше уснуть.
— Там есть чай. И молоко в холодильнике. Если Амон не потратил всё на блинчики.
Софи хотела удивиться, откуда Сет знает, что она любит пить молоко. Но потом вспомнила, что он с ней знаком куда дольше, чем она помнит. Поэтому просто залезла в холодильник, который на какое-то время осветил кухню мутным светом, нашла пакет молока, а потом и стакан.
— Что ты смотришь? — спросила Софи, заметив, что Сет так и не включил планшет.
— Игру престолов.
— Серьезно? Боги смотрят сериалы?
— Конечно. И ходим в кино. Неф таскает меня на все части «Оттенков серого», а потом смиряется с «Джоном Уиком». Хотя ей нравится Киану Ривз. А «Игру престолов» предложил Амон. Он так увлекся, что пошел распределять всех богов по домам Вестероса.
Софи не заметила, как выпила половину стакана, размышляя, куда кого завела фантазия Амона. Словно понимая, какой
