— Не стану углубляться в детали и всё такое, передам лишь суть предания…
— И? — поторопил его Бард, пойдя на поводу у любопытства, обычно ему не свойственного.
— Ну… — эльф наклонился вперёд и заглянул Барду в глаза, расплывшись в лукавой улыбочке. — Древняя легенда моего народа гласит, что для эльфа переспать с тем, кто сразил дракона, сродни афродизиаку.
Леголасу даже пришлось прикусить язычок, чтобы не расхохотаться, настолько растерянным выглядел Бард, когда услышал эту несусветную чушь.
— Прости… что?! — выдохнул Бард. Глаза мужчины округлились от шока и неверия. По правде говоря, он много чего предполагал, но чтобы такое?!
— Ты всё правильно понял, король Дейла. Именно об этом они шепчутся по углам, когда ты проходишь мимо. Лесные эльфы очарованы твоей экзотичной внешностью, а твой подвиг уже стал легендой. Ты ведь сразил стрелой чёрное сердце самого Смауга, последнего из драконов Третьей Эпохи. Полагаю, нет надобности объяснять, в какой плоскости простираются их фантазии с тобой в главной роли…
Бард нервно сглотнул пару раз, всё ещё недоуменно пялясь на эльфийского принца и пытаясь переварить услышанное. Если он и хотел что-то сказать, то это уже не имело никакого значения, потому как ни одна связная мысль не могла сформироваться в пошатнувшемся до основания сознании. Невольно он задавался вопросом, а не это ли безумное поверье, обитавшее в умах древних созданий, послужило причиной тому, что Король Эльфов проявил к нему интерес? А действительно ли его делами, свершениями и помыслами интересовался Трандуил? И интересовался ли Лесной Король им, а не преследовал некий тайный умысел? Быть может, Владыка Великого Леса лишь притворялся, что ничего не знает об этих слухах, чтобы скрыть истинную природу своих желаний? Бард не теплил себя надеждой, что их интрижка хоть что-то значила для Трандуила, и всё же… Осознание того, что эльфийский Владыка мог играть с ним, как кошка с мышкой, ранила в самое сердце.
От размышлений о причине, побудившей прекрасного древнего эльфа обратить внимание на жалкого смертного, Барда оторвал соблазнительный голос.
— Но если ты всё ещё не догадываешься, я с радостью поведаю тебе о том, что творится в головах стражей моего отца при взгляде на тебя, о убийца дракона, ведь в моей рождаются ровно те же самые фантазии, — прошептал ему на ухо змей-искуситель. Бард понятия не имел, когда сын его любовника успел выскользнуть из своего кресла и очутиться позади него, но факт оставался фактом: ублюдок стоял у него за спиной и массировал его затёкшую шею своими тонкими умелыми пальчиками.
Леголас многое унаследовал от своего отца, но терпение точно не входило в этот перечень добродетелей и пороков, а время между тем утекало, как песок сквозь пальцы. Отец дал ему ровно полчаса на то, чтобы убедить человека принять участие в его безумной затее, и Леголас рискнул пойти напролом.
Бард звучно выдохнул — прикосновения этих пальцев было достаточно, чтобы по его телу прошёл электрический разряд. Как же он ненавидел себя в этот момент за слабость духа и тела.
— Не знаю, рассказывал ли тебе отец об этом или нет, но… — попытался было осадить наглеца Бард, но в следующий момент самый сексуальный голосок, из всех что ему доводилось слышать, перебил его.
— В этом не было надобности, убийца дракона, — горячее дыхание эльфа опалило горло Барда, а спустя секунду его сменили прикосновения не менее горячих губ. — То, чем вы занимались в ночь перед битвой, не оставляло простора для воображения.
Бард чуть не поперхнулся. Так мальчишка прекрасно знал об их интрижке и всё равно бессовестно пытался соблазнить его за ужином прямо на глазах у собственного отца!
— Ты, по всей видимости, уже успел позабыть о том невинном приветственном поцелуе, коим отец наградил тебя по прибытии во дворец? — продолжил дразнить мужчину Леголас. А точнее издеваться в открытую. Бард ведь и в самом деле совершенно забыл об этой незначительной мелочи. — Подобные открытые проявления чувств моему отцу не свойственны.
По крайней мере, не в последние пару сотен лет и Леголас прекрасно знал тому причину. Ну не мог же Король целовать своего собственного сына на виду у всего двора в самом-то деле!
— И зная это, ты продолжаешь беззастенчиво флиртовать со мной? — пребывая в полнейшем замешательстве, возмутился Бард, содрогаясь от искусных прикосновений пальцев к своей коже. Проклятые эльфы! А особенно сынок Трандуила! Что только творится в его пустой голове! — Стоило твоему отцу выйти за порог, как ты тут же попытался соблазнить меня! Хотя нет! Ты пытался соблазнить меня даже тогда, когда он ещё был здесь!
— Насколько мне помнится, ты был не против, — констатировал очевидную истину Леголас совершенно будничным тоном, как будто всё это было в порядке вещей, и, обойдя кресло вокруг, встретился глазами с мужчиной. С самой обворожительной улыбкой, на какую он только был способен, принц соблазнительно промурлыкал:
— Или то, что я делал, тебе не понравилось?
Но ещё до того, как Бард успел сказать что-либо в свою защиту, Леголас беспардонно вскарабкался к нему на колени. Барду следовало бы стряхнуть с себя озабоченного ублюдка, просто скинуть его на пол, прекратить это баловство, пресечь его противоправные действия на корню. Но его словно приковали цепями к креслу. И как будто одного того, что он уселся к любовнику своего отца на колени, было недостаточно, Леголас позволил своим пальчикам танцевать на дрожащей, не прикрытой туникой коже ошалевшего от такой дерзости мужчины.
— Право слово, ну что здесь такого? Неужели тебе совсем не хочется разделить ложе с нами обоими? — мечтательно проворковал Леголас, когда Бард не издал ни звука. Рассеянно играя с локоном чёрных волос, принц заёрзал на коленях, устраиваясь поудобнее, пока не упёрся животом в эрекцию Барда, который пребывал в такой растерянности от всего происходящего, что даже не заметил, как наглец расплылся в самодовольной улыбке.
— Нет! То есть да! Проклятье! — рвано выругался Бард. — Слезь с меня немедленно! То, что ты предлагаешь совершенно неприемлемо! Не буду я прыгать из одной койки в другую! Это безумие! Нет, нет и нет! Трижды нет! Слезь с меня, говорю тебе! Твой отец может вернуться в любую минуту!
Страх, отчётливо промелькнувший в голосе короля Дейла, уже успевшего узреть воочию, как опасен может быть Его Величество в гневе, и у него не было ни малейшего желать познать на своей шкуре, как мстителен и беспощаден может быть Лесной Король в своей слепой ярости. Поза, в которой они сидели, была более чем компрометирующей, и Бард не сомневался в том, что если Трандуил застанет их в таком виде, то они
