«Найди меня, Шон, меня настоящую, и оставайся с ней счастлив. Вернись с ней в Пуэрто-Лобос и обрети наконец свой покой, о котором мечтал, и тогда я обрету свой» — думала Клементина, и губы ее трогала едва заметная, печальная улыбка. Несмотря ни на что, она верила в Шона. Всегда верила.
========== Шон II ==========
Разочарование, смешанное с рассеянным замешательством, — двоякое чувство, которое уже не в первый раз незримо тревожило Шона, мирно сидевшего ото всех в стороне. Заставляя мысли шумным потоком бурлить в голове, неприятное ощущение со временем лишь усиливалось: Шон хмурил брови, задумчиво глядя перед собой, а настроение его падало. Быстро, стремительно. И причины тому оставались ясны.
Клементина. Как бы забавно это ни звучало (Шону тем не менее было совсем не смешно), но снова — не опять, а снова — причиной всех его переживаний служила именно Клементина. И вопрос обращался даже не к настоящей Клем — той, что из апокалипсиса, — Шону в принципе было достаточно любого воплощения девушки, даже неправильного. И началось это задолго до первой искры, меркнувшей в глазах Шона сейчас. Все началось еще в лесу.
***
«Нет! Не в этот раз» — покачала головой Клементина, всем своим видом давая понять, что Шону теперь от нее не отделаться. Уверенная в себе, в своих силах, уверенная в своем желании присоединиться к братьям, девушка не принимала отказов. И Шону, так или иначе, пришлось с ней согласиться. Да, несмотря на то что юноша, вопреки здравому смыслу, рискнул взять Клементину с собой, он до сих пор не был уверен в правильности такого решения. И с каждой минутой посеянные еще в лесу сомнения только укрепляли подозрения Шона. Однако же, явных поводов опасаться девушки он не видел, потому, не имея и малейшего понятия, что теперь делать и куда идти, Шон решил довериться Клементине, нашедшей ответ почти сразу. Железная дорога. Девушка вспомнила, будто рядом пролегали железнодорожные пути, по которым нередко шли товарные поезда — средства передвижения не для трусливых. Она подала Шону идею, подкрепила ее не одним аргументом, и спустя короткое время раздумий юноша таки принял рисковое предложение Клементины. И таким образом братья и их боевая подруга направились через лес дальше, уже вместе, сплоченные одной целью — поскорее сбежать и найти безопасное место, где они наконец смогут прийти к нужному им всем, серьезному разговору.
Серьезный разговор… Неумолимое время шло, и Шон понимал, что скоро придет та минута, которую юноша все это время усиленно пытался отложить на потом. Наконец он признается брату. Несколько месяцев. Несколько месяцев Шон боролся с мыслью, с бесконечными сомнениями, стоит ли посвящать брата в эту историю, рассказывать о Клементине, о связи, о постоянных снах, которыми Шон жил последнее время. Юноша боялся, будто брат его не поймет, начнет задавать лишние вопросы или вообще не поверит, ведь одно дело обладать магическими способностями, как Даниэль, — чем-то, что можно увидеть, почувствовать, — и совсем другое — ситуация Шона. С каждым днем Даниэль тренировался все усерднее и добивался в своем деле успехов. У мальчика был заметен физический результат, в то время как особенность Шона заключалась в нем самом, в его голове. Как он покажет Клементину?.. Как докажет, что он не решил развести брата и не прикинулся таким же «чародеем-волшебником» просто для шутки? Шон не знал, как разрешить эти вопросы, не знал, как вообще можно поделиться чем-то подобным, однако жизнь распорядилась с его прошлыми волнениями иначе. Просто поставила перед фактом. Либо рассказываешь сейчас, либо через десять минут — другого выхода, увы, нет. Потому Шон, пока они пробирались по лесу дальше, к железной дороге, несмотря на продолжавшее обуревать его беспокойство, старался усиленно думать, представляя, что он может сказать Даниэлю. Все это время юноша просто пытался приготовить какую-никакую, но связанную, цельную речь, — объяснение. И тем не менее она ему не понадобилась.
Действовать пришлось быстро и по наитию. Только компания «путешественников» добралась до железной дороги, как впереди послышался негромкий, но со временем нарастающий, стук колес приближающегося товарника. Клементина коротко объяснила саму суть и, как настоящий специалист, на собственном примере показала братьям, что нужно делать. Только поезд настиг их, как Клементина аккуратно спустилась с пригорка, огляделась и, пока поезд медленно проезжал мимо, сориентировалась, в какой вагон они точно смогут попасть. Первым взобрался Даниэль, за ним последовала Клементина, и, убедившись, что девушка с братом успешно залезли, последним вскарабкался Шон. А это было не так страшно, как он представлял себе по пути, усмехнулся юноша и, устроившись в пустом вагоне, наконец смог спокойно вздохнуть. Теперь они в безопасности, думал он, однако реальность оказалась сложнее.
Диалог начался неожиданно и без предупреждения. Стоило Шону расслабиться, как Даниэль тут же возник словно из ниоткуда, полный энтузиазма, энергии и любопытства. Принявшись задавать провокационные вопросы, мальчик желал добиться ответов — чем скорее, тем лучше. И от такого напора вся заготовленная речь Шона просто рассыпалась. Юноша смотрел в горящие глаза брата и не знал, что сказать. Вопросов было много, ответов — еще больше, слов, однако, не находилось. И тогда на помощь пришла Клементина. Подсев ближе к Даниэлю, девушка опустила руку на его плечо и попросила терпения. Мальчик, хоть и с недоверием, но прислушался к чужим просьбам. Успокоившись, Даниэль ждал, когда Шон сам начнет разговор. И Шон в свою очередь начал. Юноша объяснял вкрадчиво, доходчиво, отвечал на каждый новый возникший вопрос, он рассказал брату все — начиная первым видением и заканчивая последним. Да, Шон умалчивал многое, в особенности то, что его с Клементиной из параллельной реальности связывала не просто крепкая дружба. И тем не менее Даниэль слушал. Внимательно слушал и, на удивление Шона, верил каждому его слову. А ведь на самом-то деле. Юноша ожидал от Даниэля многое: шутки, недоверие, возможно, даже агрессию. Шон так долго скрывал от брата неотъемлемую часть своей жизни, хотя Диасы давно условились никогда больше друг другу не врать. Любой бы человек на месте Даниэля почувствовал себя преданным, но не сам Даниэль. Удивляясь каждому новому факту, мальчик приходил в тихий восторг и настоящий шок. И, кроме Даниэля, в историю Шона с не меньшим интересом вникала и Клементина, которая изредка вставляла в речь юноши свои пять
