Она убила его. Собственными руками отрезала себе всякий путь назад. В одно движение уничтожила все, что они строили месяцами. И ведь для этого ей потребовалась всего секунда. Девушка даже не поняла, когда успела взять нож, когда замахнулась и когда вместе с рейдером, безымянным врагом, который носил маску ее возлюбленного, она убила и настоящего Шона. Его больше нет. И теперь, медленно шагая вперед, Клементина прокручивала в голове всего одну мысль: за ночь она потеряла все, что заставляло ее двигаться, жить дальше.
«Ночь скоро закончится» — все так же напевал в голове мелодичный голос Минервы, и Клементина лишь соглашалась: «Поскорее бы».
Однако, несмотря на отчаяние, несмотря на острое желание побыстрее закончить все это, Клементина упорно двигалась дальше. За всю жизнь девушка допустила столько ошибок, что сейчас, когда терять уже нечего, настало ее время попробовать исправить хоть парочку. Она вернет Эй-Джея домой, избавит его от болезненного прощания с ней и уйдет, как Луис, как Джеймс, как все остальные, как Ли. Исчезнет так же, как исчез Шон. Клем с этим смирилась, она приняла свою участь и была к ней готова.
И таким образом Клементина сдалась и теперь молча шла, опираясь на неизменный топор, прожигая спину впереди шагающего Эй-Джея, который больше не опускал головы. Возможно, Клементина сдалась, но он нет. И не сдастся. А если девушка думает, что так легко сможет избавиться от него, от этой жестокой, но любимой реальности, то она глубоко заблуждается. Да, Эй-Джей нарушит одно из правил, предаст ее главную просьбу, но уроки Клементины не ограничивались лишь этим. Она всегда учила его сражаться за свою семью, за нее, и, если для этого Эй-Джею придется нарушить сотню других заветов и обещаний, он их нарушит. Но вернет свою маму домой.
***
Клементина до конца не могла поверить в произошедшее. Очнувшись впервые после той ночи, она долгое время не понимала, что происходит, куда ее занесло и что она здесь забыла. Прокручивая в мыслях последние события, девушка восстанавливала память отрывками: вот она видит Эй-Джея, занесшего над ней красный окровавленный топор, вот чувствует резкий удар, за ним вспышку острой короткой боли, пронзившей каждую клеточку ее тела, а после — ничего. Словно продолжение, долгожданный финал, вырвали из ее головы, а вернуть на место забыли. Сколько девушка ни пыталась, она не могла вспомнить, что последовало за этим, потому, прожигая пустым взглядом стену напротив, Клементина только молчала, ведь сил пошевелиться или произнести хоть одно слово просто-напросто не осталось. Это сон, и она еще не проснулась. Да. А мир вокруг — лишь предсмертная галлюцинация, за которой последует вечная темнота, загробная тишина — нужное ей «ничего». Вот как думала Клементина, реальность, однако же, противоречила. Время шло, Клементина моргала, дышала, чувствовала навязчивый зуд в обрубке, оставшемся от ее левой ноги, — она жила, и этот факт не давал ей покоя. Как? Почему? А главное зачем она осталась в этом мире, если давно отпустила и его, и себя?..
Ответ пришел спустя время. Без стука, тихо и практически незаметно приоткрыв дверь в их общую комнату, Эй-Джей вошел внутрь и замер у самого входа. Клементина смотрела на него пугающими, покрасневшими от накативших слез глазами и продолжала молчать. Время шло, а сон не заканчивался. Последнее видение не проходило, и, когда Эй-Джей, сорвавшись с места, впервые подбежал к Клем, заключив ее в нерешительные, но такие же крепкие объятия, девушка поняла. Это реальность. Реальность, которую она боялась представить; реальность, на которой давно поставила крест, в которую до последнего не хотела верить и в которой она, вопреки всему, оказалась. Продолжая беззвучно вздрагивать, Клементина обнимала одной рукой Эй-Джея и еле сдерживала улыбку, тяжелую, напряженную, но неизменно счастливую улыбку. Она жива, несмотря ни на что, — несмотря на укус, несмотря на культю, которая осталась от ее некогда здоровой ноги, — она жива, и это теперь самое главное.
Спустя время Эй-Джей объяснил Клем, что случилось. Он рассказал, как она вырубилась. Возможно, от болевого шока. Рассказал, как прижег рану, использовав сено и кремень, оставшийся у них еще с пещеры. Рассказал, как по одному убил всех ходячих, с улыбкой вспоминая, что они были слишком глупые и сами шли к нему, когда он, стоя за оградой, аккуратно убивал каждого в голову. Он рассказал, как с трудом водрузил Клементину на тележку и как докатил до школы, благо было недалеко. «Осталось немного» — повторял про себя Эй-Джей и уверенно шел вперед, зная, что это еще не конец. Эй-Джей рассказал Клементине, как она выжила и как спустя столько времени наконец вернулась домой.
«Домой» — думала Клем и тихо смеялась. Последний раз, когда девушка чувствовала себя дома, вспоминала Клем, был во время ее первой встречи с Ли. Маленькая девочка, прятавшаяся в своем домике на дереве, оставшаяся совсем одна, сама по себе. Только рация, мягкая игрушка и пакет печенья — последняя еда, что осталась у нее при себе, — вот, что Клементина вспоминала, когда думала о доме. И, кроме всего, еще страх. Хотя это и было восемь лет назад, все равно, Клементина до сих пор помнила тихий страх, который сковывал ее по ночам и который она всеми силами пыталась отогнать утром. Девушка улыбнулась. Теперь она не боялась, больше нет.
— Ты вернулась домой, — говорил Эй-Джей, сидя у края ее кровати, и улыбался. А Клементина качала головой и щурилась: «Не домой. В место, куда лучше дома. Я вернулась… — не в силах подобрать правильную формулировку, девушка молчала и упорно пыталась выбрать лучшее слово, однако такого не находилось, — …домой» — снова повторяла Клементина, пробуя это слово на вкус и продолжая усиленно думать. Нет, Эй-Джей
