Поход по модным лавкам занял не меньше двух часов. Все трое изрядно устали и проголодались. Ирина Александровна заявила, что с нее довольно, и отправилась домой на извозчике, в сопровождении рассыльного, нагруженного пирамидой свертков и картонок. Нина идти домой не пожелала, и Сережа повел ее на Михайловскую, к старому шведу. Тот как раз получил из Стокгольма партию бразильского кофе последнего урожая, и обещал удивить завсегдатаев новыми, невиданными еще рецептами.
Стрелки часов на ратушной башенке указывали час пополудни, так что народу в кофейне было немного. Парочка расположилась за столиком возле среднего окна, между фикусом в дубовой кадке и невысоким резным барьером. За зеркальным, до пола, стеклом катили извозчичьи пролетки, скрипел снег под ногами. Немолодая, основательная, как чугунный кнехт, финка-кельнерша в накрахмаленном переднике и чепце приняла заказ и величаво удалилась. И в этот самый момент…
Сережа, сидевший в пол-оборота к залу, увидел, как внезапно изменилась в лице его спутница. Будто увидела у него за спиной нечто неожиданное и весьма неприятное, и страстно захотела уйти. Черты ее приобрели независимо-отрешенное выражение.
Мичман медленно сосчитал до пяти и обернулся, краем глаза уловив судорожное движение Нины – будто девушка хотела его остановить.
«Так. Вон оно что…»
Справа, возле окна, сидел белобрысый студент-финн, в котором Сережа сразу узнал давнего попутчика из Петербурга. Кажется, сынок владельца сыроварен? Мичман будто наяву услышал слова, произнесенные с характерным тягучим акцентом:
«Ма-ало ва-ам, русски-имм, свойе-ей зе-емли, еще и дру-угих житть учитте-е!»
Широкое лицо с очень светлой кожей, пористое, будто головка эстонского, мягкого, похожего на творог, сыра, усеивали редкие крупные веснушки. А в прошлый раз и не заметил… Веснушки, и особенно длинные рыжие ресницы, придавали отпрыску сыровара какой-то коровий вид. Одет он был в сюртук из английской шерсти, из-под которого виднелся жилет в мелкую шотландскую клетку. Это столь комично сочеталось с коровьей физиономией, что Сережа с трудом сдержал улыбку.
Рядом с финном устроился щуплый господин в желто-зеленом мундире Училища Правоведения; пресловутая пыжиковая шапка, из тех, что наградили правоведам их прозвищем, лежала на краю столика. Тут же стояла, прислоненная к подлокотнику трость с костяным набалдашником в виде шара.
Сережа вздрогнул.
Это был тот самый тщедушный правовед, что заподозрил в Сереже топтуна – это было летом, в студенческом трактирчике в ротах Измайловского полка, где он впервые увидел Нину. Молодой человек ощутил накатывающую, против его воли, волну раздражения.
«Чижик-пыжик» тоже его узнал. На лице его мелькнула растерянность, почти сразу сменившаяся застывшей гримасой высокомерного презрения. Сережа скосил взгляд на Нину – девушка сидела, неестественно выпрямившись, и с вызовом смотрела на старого знакомого.
Правовед встал, взял трость, картинно, крутанул ее в пальцах.
– Как я погляжу, теперь филеры в чинах не очень-то быстро растут? Что, начальство не ценит, или должного усердия не проявляете?
И притронулся набалдашником к своему плечу. Сережа вспыхнул от гнева – мерзавец недвусмысленно намекал на его погоны.
Правовед дернул уголком рта – это, вероятно, должно было означать язвительную ухмылку, – и перенес внимание на девушку.
– А вы, мадмуазель… э-э-э… Огаркова, если мне память не изменяет? Нина Георгиевна? Вы, я слышал, бросили курсы и решили переменить род занятий? Берете, значит, пример со своего… э-э-э… кавалера? Ну и как, делаете успехи?
Нина охнула, прикрыв лицо руками. «Чижик-пыжик» снова изобразил ухмылку, вздернул подбородок и знакомой журавлиной походкой направился к выходу. Трость он нес под мышкой, подобно тому, как носят стеки британские офицеры. И это почему-то особенно взбесило Сережу.
«Англоман, чтоб тебя… погоди, сейчас потолкуем за политику!»
Отпрыск сыровара, не понявший ровным счетом ничего, буркнул что-то неразборчивое по-фински, бросил на столик смятую ассигнацию и, подхватив со стола шапку приятеля, кинулся к выходу.
Сережа встал и направился за ними. Нина осталась сидеть, не отрывая ладоней от лица; плечи ее сгорбились и подрагивали. Сережа толкнул стеклянную дверь и оказался на улице.
Те двое успели отойти от кофейни шагов на двадцать, и мичман с удовлетворением заметил, что правовед нервно оглядывается и прибавляет шаг.
«Боишься, мерзавец? Правильно, бойся…»
Он нагнал их через полквартала. Правовед неожиданно, по-заячьи прянул вбок и скрылся в низкой подворотне, замешкавшийся, было, финн последовал за ним. Сережа наддал – двор вполне мог оказаться проходным, и тогда ищи эту парочку по всему городу…
Что он будет делать, когда нагонит беглецов, мичман не представлял.
Видимо, «чижик-пыжик» тоже надеялся уйти от неожиданной погони дворами. Когда Сережа миновал низкий, пропахший кошками, тоннель подворотни, первое что он увидел – это стоящего посреди узкого колодца двора правоведа и жмущегося к обшарпанной стене финна. Второй выход со двора отсутствовал; унылый пейзаж украшала лишь фигура дворника в необъятном тулупе, фартуке и с латунной бляхой на груди. Дворник нерешительно мялся на месте в обнимку с широченной деревянной лопатой.
«Вот этой самой лопатой… – мстительно представил Сережа. – по наглой нигилистической харе… плашмя, чтоб юшка брызнула…»
Вместо этого он шагнул к правоведу. Тот вскинул в обеих руках трость, в попытке отгородиться от преследователя, как шлагбаумом, но Сережа легко отбил ее в сторону и с размаху залепил по тщедушной физиономии пощечину.
– Вы мерзавец, сударь! Если пожелаете сатисфа…
«Чижик-пыжик» и не думал отгораживаться! Отлетел в сторону, шафт[23], синевой сверкнула сталь. Мичман едва успел отпрянуть – недаром в роте он был в числе первых по фехтованию и один раз даже взял кубок на корпусных состязаниях. Сейчас этот навык, казалось, бесполезный для морского офицера, спас ему жизнь.
Правовед вовсе не собирался праздновать труса – он надвигался на мичмана, по-крабьи, широко расставив ноги и руки. Мелькнула мысль – такой способен и напугать… В правой руке извлеченный из трости клинок, то ли короткая шпага, то ли стилет-переросток, чуть меньше аршина длиной.
«Драться, значит,
