«Прорыватели» – сюрприз, подготовленный русским адмиралом Эстли Купером, – один за другим выползали на минные банки, перекрывающие подходы к номерным батареям. Под днищами обреченных пароходов один за другим гремели взрывы. Они проделывали в обшивке солидные дыры, но плавучесть у прорывателей была отличная: нетонущий груз помогал держаться на воде после семи-восьми подрывов! Не успели защитники Кронштадта понять, что происходит, как в минных заграждениях была проделана прореха, и в нее, как в распахнутые ворота, вошла британская колонна.
Когда перед самой Крымской войной в очередной раз перестраивали южные форты Кронштадтской крепости, Северный пролив укреплений не имел вовсе. Считалось, что тамошнее мелководье большой военный корабль преодолеть не сможет, а те, что поменьше, остановят ряжи, мины и канонерки. Но однажды, в туманную ночь, гамбургский парусник, идущий в Петербург, сбился с дороги и оказался севернее острова Котлин. Но вместо того, чтобы налететь на ряжевые заграждения или банально сесть на мель, капитан ухитрился – еле-еле, с непрерывными промерами глубин, – обойти Котлин и выйти к Морскому Каналу восточнее Кронштадта. После этого случая оборону Северного Пролива решено было усилить.
Уже к началу кампании 1853-го года новые батареи были готовы встретить незваных гостей. В начале 1877-го их перестроили и вооружили новыми орудиями, все равно, они в подметки не годились «южным» фортам. За какие-то полтора часа был совершенно разбит форт № 1, «Северный»; британские мониторы, смещаясь к востоку, одну за другой приводили номерные батареи к молчанию.
Последней преградой стала батарея № 7, ключ к Северному проливу. Разгромив ее, можно было провести в обход Котлина не только мониторы, но и некоторые броненосцы, предварительно, изрядно их разгрузив. Тогда Балтийскому флоту придется принять сражение где-нибудь на траверзе Ораниенбаума. А мелкосидящие «Циклопы» вообще могли пройти к столице по мелководьям, под финским берегом, где им могли помешать только броненосные суда береговой обороны. Да и то, признаться, с трудом – осадка «Адмиралов» почти на метр больше, чем у «Циклопов», так что основная работа легла бы на башенные броненосные лодки.
Из них, четыре, «Русалка», «Стрелец», «Колдун» и «Единорог», стояли в резерве, на рейде Военной гавани. Остальные были там, где было предписано диспозицией – южнее Котлина, за линиями минных заграждений, стерегли промежутки между фортами «Павел», Александр» и «Милютин». Можно, конечно, их вернуть, но… пока на мониторах получат приказ, пока они обогнут остров, пока доберутся до нещадно избиваемой батареи № 7, все уже закончится. С Балтики тянулись низкие свинцово-серые тучи; под прикрытием дождевого фронта прорвавшиеся «Циклопы» легко уклонятся от встречи и двинутся на Петербург. Ходоки они – не чета русским мониторам, одиннадцать узлов против шести с половиной.
Казалось, план вице-адмирала Эстли Купера вот-вот сработает. Единственное, что могло этому помешать – четыре небольших кораблика, спешно разводящих пары на внешнем рейде Военной гавани. Только они могли вовремя заткнуть собой брешь, готовую возникнуть в морской обороне столицы.
II. «Мы принимаем бой!»
Брякнула цепь подъемника. Из люка, ведущего в башню, свесилась перемазанная копотью физиономия.
Каблуков, узнал Сережа. Артиллерийский кондуктор, правая рука старшего артиллериста, хозяина башни.
– Вашбродие, господин мичман! – надсаживаясь, заорал Каблуков. – Господина лейтенанта малеха оглоушило, сидят, сомлевши. Говорят – зови, Каблуков, мичмана, он меня, ежели что, сменит!
Из уха у кондуктора сбегала струйка крови – похоже, «малеха оглоушило» не только лейтенанта. Сережа кивнул и торопливо полез вверх.
В башне было не продохнуть от пороховых газов. В сизой мгле мелькали обнаженные по пояс комендоры. Сережу толкнули в спину, он чуть не полетел с ног.
Чьи-то руки подхватили его, раздался густой бас: «Куды прешь, лярва, мичманца чутка не зашиб!
Сережа попятился, сделал два шага и снова чуть не упал, запнувшись о лежащего лицом вниз человека. Он тоже был голым по пояс, спина – сплошной фиолетово-пунцовый кровоподтек.
Над ухом снова залязгало. Снизу, из люка полз подъемник с картузами. Мичман посторонился, пропуская матроса с прибойником, прижался спиной к стенке башни.
– Вы, вашбродие, от железа-то отсуньтесь! – снова заорал Каблуков. – Ежели, не дай Бог, счас попадет, вас как Олябьева…
Сережа склонился к лежащему. Все ясно – когда снаряд угодил в башню, несчастный прижимался спиной к броне. Страшным сотрясением ему переломало кости, не вызвав при этом видимых повреждений, кроме вот этого жуткого кровоподтека. Сережу передернуло – наверное, под кожей сплошное месиво из мяса и осколков костей…
– Голубчик, Сергей Ильич! – раздался знакомый голос. Сережа обернулся. Лейтенант Онуфриев, сидел, опершись на опору подъемного механизма.
– Вы целы, голубчик? – прохрипел тот. – А вот меня контузило, ни пса не вижу, и голова раскалывается!
Слова старшего артиллериста заглушил грохот – снаряд разорвался на броневой палубе. Лейтенант, попытавшийся было подняться, снова повалился лицом вниз, неловко вывернув правую руку за спину.
В переговорной трубке, свисающей с подволока, захрипело.
– Леонид Андреич! Сейчас будем поворачивать вправо, на семь румбов, – раздался их раструба амбушюра голос командира «Стрельца». – Что-то по нам «Глэттон" пристрелялся, будь он неладен. Вы уж не дожидайтесь, ворочайте сразу башню на левый борт!
Сережа обеими руками схватился за трубу.
– Иван Федорыч… простите, господин капитан второго ранга! – Лейтенант конту….-
– …не слышу, Леонид Андреич! – отозвалась трубка. – Громче, а то мы все тут оглохли…
Сережа собрался, было заорать, как Каблуков, но вовремя сообразил, в чем дело. Оглянувшись на комендоров – не видят ли? – выдернул из амбушюра кожаную затычку, и та повисла, раскачиваясь, на цепочке.
– Здесь мичман Казанков! Старший артиллерист контужен!
В трубке снова захрипело. Сережа склонился поближе, но больше ничего не услышал. Палуба под ногами дрогнула – монитор покатился влево, закладывая циркуляцию, и мичман вспомнил о полученном приказе.
– Каблуков, ворочаем влево на… – он запнулся, ища глазами указатель поворота башни. – …на девять!
Сильнейший удар сотряс «Стрельца». Все, кто был в башне, полетели с ног. На этот раз снаряд угодил в саму башню, но броня выдержала. Сережа вскочил первым и принялся помогать контуженному Онуфриеву. Но тот и сам поднимался, цепляясь за станину орудия.
– Все целы?
Сережа принялся пересчитывать матросов орудийной прислуги. Так, семь… десять… а вон и Каблуков, возится у рычага поворотного механизма. В низах залязгало, но опорная колонна, на которой должна подниматься башня, не дрогнула.
Каблуков, посинев от натуги, навалился на рычаг. На помощь ему кинулись два матроса. Снова лязгнуло, протяжно заскрежетало; палуба под ногами слегка дрогнула – подъемный механизм попытался толкнуть стальную махину вверх, оторвать от опорного кольца и провернуть.
Бесполезно.
