Может быть, ему стоит отказаться от алкоголя перед сном.
***
Лондонский музей был одним из самых охраняемых зданий во всем городе. У него были самые современные камеры и датчики, способные вызвать сигнал тревоги всякий раз, когда кто-то пытался проникнуть внутрь и украсть предмет, который им не принадлежал. Такого никогда не случалось за все те годы, что музей был открыт. В результате сотрудники службы безопасности были весьма горды собой.
Однажды вечером, в середине осени, с выставки «Война, чума и огонь» был снят единственный меч. Никакие сенсоры не засекли вторжение. Никаких сигналов тревоги не прозвучало. Их учили искать сломанные замки и разбитое стекло. Не было ничего необычного, ничто не сообщило о чужом присутствии, когда четыре существа материализовались из ничего. Нечего было сказать, когда один из них с жемчужно-белыми крыльями щелкнул пальцами, и меч в центральной витрине переместился с одной стороны стекла на другую. Камеры наблюдения даже не потрудились сделать записи. Зачем им это делать, если они были твердо убеждены, что ангелов и демонов просто не существует?
Три из четырех фигур ушли сразу же после того, как меч был возвращен. Четвертая, седовласая фигура с черными глазами-бусинками и в длинном коричневом плаще, осталась. Некоторое время он оглядывал комнату, переводя взгляд с одной витрины на другую. С тихим смешком, который был бы абсолютно ужасен для любого человека, который мог бы услышать его, демон щелкнул пальцами и исчез, оставив за собой искру пламени.
Теперь камеры слежения начали обращать внимание, но по какому-то несчастливому стечению обстоятельств охранник, следивший за системой, решил именно в этот момент вздремнуть. Огонь горел тридцать минут, прежде чем кто-нибудь заметил его.
Ничего не было повреждено, кроме занавесок на окнах, и их было достаточно легко заменить. Никто не пострадал. В общем, это была удачная ночь для пожарных. На следующее утро после смены они все отправились на поздний завтрак, чтобы отпраздновать это событие.
В промежутке между исчезновением четырех фигур и прибытием пожарной команды камеры зафиксировали еще одну странную вещь, появившуюся в пламени. Этот был дураком, и вызвал некоторые споры о том, должны ли они беспокоиться о записи события или нет. С одной стороны, пожар был важен, чтобы вести учет, и это была их работа. С другой стороны, люди не просто появлялись из пламени, независимо от того, насколько жарко они горели. Не было смысла делать заметки о чем-то, что не должно было существовать.
Предполагалось ли, что они будут вести точный учет того, как пламя сливалось в центре комнаты, образуя новую гуманоидную фигуру? Высокая, женственная, с огненно-рыжими волосами и улыбкой, которая заставила бы мужчин убивать за нее. Она была прекрасна, как прекрасны лесные пожары: чем-то таким, чем можно любоваться издали, а не вблизи.
В конце концов, камеры решили этого не делать, и как раз перед прибытием пожарных женщина глубоко вздохнула и отошла от огня, спустилась по главной лестнице и вышла в лондонскую ночь.
***
========== Глава девятая ==========
***
Как только дверь закрылась, Азирафаэль направился прямиком в заднюю часть магазина. Его желудок скрутило в узел, сердце затрепетало, и ангел был уверен, что его лицо навсегда приобрело глубокий красный оттенок. Ему нужно было что-то, чтобы успокоиться — чашка горячего чая или какао. Возможно, даже что-нибудь покрепче, после той ночи, которую он только что провел.
В общем, свидание было довольно милым. Азирафаэль просто обожал этот мюзикл, и ужин был великолепен. Разговор тек между ним и Томасом, ни разу не прерываясь неловкой паузой. Он прекрасно провел время.
За исключением… Азирафаэль почувствовал, что хмурится. За исключением того, что его желудок никогда не переставал чувствовать, что вот-вот выскочит из горла. За исключением того, как дрожали его руки, даже когда Томас протянул свою, чтобы переплести их пальцы. За исключением того, как болело сейчас его сердце, как знало, что в ту ночь с ним должен был быть Кроули, а не Томас. Кроули должен был остановиться и купить ему цветы. Кроули должен был держать его за руку в театре, наклоняться и шептать ему на ухо всякий раз, когда он находил что-то, над чем можно было бы посмеяться, что случалось довольно часто. Кроули должен был сидеть с ним за ужином.
Кроули должен был поцеловать в эту ночь.
Это был не первый поцелуй Азирафаэля. В какой-то момент истории нежный поцелуй в губы был формой дружеского приветствия. Ангел потерял счет тому, скольких людей он поцеловал, но ни один из них не значил так много, как этот.
Почему не значил? Почему этот поцелуй так отличался от всех остальных? Вдобавок к тому, что это был не первый поцелуй Азирафаэля, это был не первый раз, когда Азирафаэль был предметом человеческих чувств. Он понимал, почему их тянет к нему, и в прошлом всегда делал все возможное, чтобы сдержать их ухаживания. Он знал, что ни у кого из них нет будущего с ним. Люди жили такой короткой жизнью. Позволить себе полюбить одного из них, по-настоящему полюбить, значило бы только разбить сердце.
Азирафаэль почувствовал, как по его щеке скатилась слеза, когда он чудесным образом налил себе чашку какао. Он был не в состоянии сделать это с нуля. Взгляд ангела скользнул по книжному магазину и остановился на письменном столе. Внезапно Азирафаэль почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Ему нужно было сесть.
Кружка с горячим шоколадом опасно хлюпнула, когда он сел и невидящим взглядом уставился на груды книг и бумаг, разбросанных вокруг него. Снова потекли слезы, и Азирафаэль закрыл лицо руками, совершенно забыв о горячем шоколаде.
Он должен позвонить Кроули. Азирафаэль должен позвонить своему другу и извиниться за то, что он сказал. Он должен был попросить демона прийти, чтобы они вместе напились и поговорили о философии, литературе, классических автомобилях и обо всем, о чем хотел поговорить Кроули. Азирафаэль был готов на все, лишь бы его лучший друг сейчас был рядом.
Садясь и вытирая глаза, ангел огляделся в поисках телефона. Он потянулся к трубке, пальцы замерли над цифрами, сердце бешено колотилось в груди. Что он должен был сказать? Захочет ли Кроули вообще видеть его после того, что случилось? А что, если демона нет дома? Что, если он дома, но не хочет видеть Азирафаэля?
В тот момент, когда пальцы Азирафаэля коснулись первой цифры, он услышал громкий стук в дверь книжного магазина. Он был резче обычного стука, отдаваясь эхом в самой структуре здания. Ангел помолчал, медленно кладя трубку на место. Через секунду шум прекратился.
С его усиленным слухом Азирафаэль мог слышать приглушенные проклятия с
