Он легонько сжал его руку, а другая потянулась к дверной ручке рядом с ним. На мгновение хватка Кроули усилилась, когда демон повернулся, чтобы еще раз взглянуть на него.
— Будь сегодня в безопасности, хорошо, ангел?
Слова прозвучали так тихо, что Азирафаэль едва расслышал их на расстоянии удара сердца. Тем не менее, он улыбнулся, возвращая пожатие с такой же силой, прежде чем выйти из машины.
— И ты тоже, мой дорогой. Езжай осторожно.
На один последний удар сердца их глаза встретились через тонированное стекло, которое теперь разделяло пару, а затем Кроули исчез, на этот раз осторожно проехав по лондонским улицам, прежде чем исчезнуть за углом.
— Все в порядке? — Азирафаэль услышал голос позади себя. Он обернулся и увидел Томаса в нескольких шагах от себя, его руки спокойно лежали по бокам, глаза в свете лампы казались скорее серыми, чем голубыми.
— Да, — вздохнул ангел, немного более устало, чем намеревался. Азирафаэлю не очень-то хотелось спать, но, может быть, сегодня он попробует. — Мне кажется, я его чем-то расстраиваю в последнее время, — его глаза встретились с глазами Томаса, и пара обменялась мягкой, понимающей улыбкой. — Энтони просто дал мне понять, что все в порядке. Что он просто хочет, чтобы я был счастлив.
— Это было очень мило с его стороны, — заметил Томас, и Азирафаэль поймал себя на том, что кивает, крепче прижимаясь к нему, когда ноябрьский ветер пронесся мимо них по улице.
— Он может быть таким, когда захочет, — глаза Азирафаэля метнулись к табличке «закрыто» на двери книжного магазина, потом снова к лицу Томаса. Что же он теперь делает? Это было свидание или просто время, проведенное с друзьями? Неужели Томас ожидал, что его пригласят войти? Хотел ли Азирафаэль пригласить его войти? Он, конечно, наслаждался временем, проведенным с этим человеком, но было уже поздно, и все, что ангел хотел сделать прямо сейчас, это свернуться калачиком с книгой и какао и ни с кем не разговаривать.
— Ты не возражаешь, — начал Томас после минутного молчания, — если я зайду в туалет? Обещаю, после этого я больше не буду тебе мешать.
Азирафаэль улыбнулся, указывая на дверь книжного магазина, которая теперь была удобно открыта.
— После тебя, мой дорогой.
Пока он ждал, Азирафаэль бродил по магазину. Сначала он вертелся у входной двери, изучая корешки книг на ближайших полках, и хмурил брови, когда несколько раз натыкался на названия, которые больше походили на религиозные тексты, чем на загадки, которые он ожидал увидеть.
Правильно. Он просто провел последние две недели, полностью перемещая все вокруг, и, как всегда, не потрудился изменить ярлыки. Куда он положил эти книги? Азирафаэль чувствовал страстное желание чего-то классического. Как «Шерлок Холмс». Или, может быть, какую-нибудь Агату Кристи. Хотя Азирафаэль уже прочитал каждую историю из своей коллекции, он любил возвращаться к тайнам снова и снова, подбирая все мелкие детали, которые он пропустил в первый раз. Возможно, сегодня вечером он пойдет с «Убийством в Восточном экспрессе». Это была одна из его самых любимых книг.
Позади послышались шаги, и пальцы Азирафаэля осторожно отодвинули в сторону несколько безделушек, чтобы добраться до объекта его нынешних желаний. Как ему удалось накопить так много вещей? Несколько полированных камней, перо, несколько миниатюрных резных изображений лесных тварей. Горсть монет девятнадцатого века. Он полагал, что держать их на полке было полезно, чтобы удержать клиентов от того, чтобы положить свои грязные руки на его книги, но они также были неудобством, когда он пытался найти что-то и не мог просто взять его в руки.
— Эй.
Азирафаэль обернулся и увидел Томаса, стоящего в нескольких футах от него с протянутой рукой, повязка была влажной и спадала. Тонкая струйка крови все еще была видна, но она уже почти высохла. На мгновение в нем вспыхнуло чувство вины, но ангел отмахнулся. Он поступил правильно, чудом сумев частично вылечить этого человека. За свои шесть тысяч лет Азирафаэль пережил немало порезов и ушибов. Он не был новичком в неудобствах, которые могла принести боль, хотя обычно они были недолгими.
Если бы только он мог заставить порез исчезнуть совсем.
— Извини, — сказал Томас, не сводя серых глаз с раны перед ним. — Я не подумал. Я пошел мыть руки и намочил ее. У тебя случайно нет здесь другой повязки?
Азирафаэль этого не хотел, но каким-то чудом нашел коробку, наполненную ими, в верхнем ящике стола, когда подошел посмотреть. Томас неуверенно улыбнулся ему, когда Азирафаэль подошел ближе, чтобы еще раз промыть рану и наложить свежую повязку. Он наблюдал, как нежный румянец пополз вверх по шее его спутника, оседая на щеках. В груди ангела вспыхнуло мягкое трепетание, когда мужчина протянул свою здоровую руку и легко провел ею по щеке Азирафаэля.
Впервые с тех пор, как они встретились, это чувство в его сердце сопровождалось уколом боли.
— Спасибо, — прошептал Томас, и в его глазах появилась глубина, которую Азирафаэль никогда раньше не замечал. — Никто никогда не делал этого для меня раньше.
— Не давал тебе повязку? — Азирафаэль ничего не понял. Конечно, Томас уже испытал на себе изрядную долю царапин на коленях и ударов по голове. Все дети получали травмы в то или иное время, когда они росли. Ангел даже не мог сосчитать, сколько раз они с Кроули сидели на скамейке в Сент-Джеймсском парке и смотрели, как один из них спотыкался, падал и бил себя — ангел и демон были слишком поглощены разговором, чтобы понять, что происходит, пока не стало слишком поздно, чтобы положить этому конец. Почему на Томаса так подействовал простой порез на руке?
— Был добр ко мне, — слова громко отдавались между ними, как раскаты грома или рев свирепого ветра. Глаза Азирафаэля расширились. Он не мог в это поверить, но что-то в его голосе кричало, что он говорит правду. Что эти слова, возможно, были самой правдивой вещью, которую он когда-либо говорил в своей жизни.
— Зачем ты это сделал?
Услышать этот вопрос было почти так же больно, как и признаться. Азирафаэль почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда он задался вопросом, как он пропустил это, что бы это ни было. Как он мог пропустить всю боль и тяжесть, которые были у этого человека внутри? Как он мог упустить тот факт, что это был такой простой, естественный поступок, ведь ангел так сильно коснулся его? Он был ангелом, ради всего святого! Он должен был
