Война некоторое время молчала, зеленые глаза все еще смотрели на толпу насекомых, которые каким-то образом стали еще более агрессивными по отношению к колонии, в которую они вторглись. Было очень интересно наблюдать за тем, как их взводы отрывались, роя каждого противника, который появлялся на их пути. Перелезая через них, отрывая ноги и головы, прежде чем выбросить части, как мусор, и перейти к следующему.
Это была самая ужасная природа. Она могла бы оставаться здесь и смотреть часами.
ТЫ ЗВАЛА МНЕ.
Голос прозвучал в ее голове, в пространстве, где должно было быть ее сердце, и в воздухе вокруг них. Она не повернулась лицом к фигуре, предпочитая говорить с толпой существ под ногами, зная, что он все равно услышит ее.
Он всегда слышал. Он слышал все.
— Остальные еще не вернулись, — начала она, вытягивая ногу вперед, чтобы прервать поток насекомых. Половина из них развернулась, чтобы обойти ее, другая половина, не обращая внимания на ее блестящий черный ботинок, предпочла забраться на него. — Я подумала, что будет лучше, если мы им поможем.
ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ.
Война откинулась на спинку скамьи, перекинув рыжие локоны через плечо и бросив на него недоверчивый взгляд. Идеально очерченные брови приподнялись, зеленые глаза блестели за темными очками.
— Я предполагала, что тебе не терпится вернуться к делу. В конце концов, нас так грубо прервали.
Сильный порыв ветра пронесся мимо пары, разбрасывая коричневые сморщенные листья обратно в воздух. Один из них опустился и приземлился прямо на приближающийся рой насекомых. Через несколько секунд его затоптали ногами.
По мановению пальцев в ее руке появилась высокая пенопластовая чашка с дымящимся черным кофе. Она сделала глоток, глубоко вдыхая обжигающую жидкость, которая потекла по ее горлу. Ее глаза медленно закрылись от восторга.
ЛЮДИ ПОМОГУТ ИМ, КАК И ТОГДА.
Война усмехнулась. Если они собираются ждать помощи от людей, то пройдет еще тысяча лет, прежде чем Апокплипсис снова поднимет свою прекрасную уродливую голову.
— Ты действительно готов ждать так долго? — спросила она, поставив горячую чашку на скамью рядом с собой. — Я имею в виду, конечно, им понадобилось всего несколько десятков лет, чтобы создать нас двоих, но прошли столетия, прежде чем появились другие.
СЕЙЧАС ДЕЙСТВУЮТ ДРУГИЕ СИЛЫ, ответила фигура. Из-под звездного капюшона сверкнула голубая вспышка. НАМ НЕ ПРИДЕТСЯ ДОЛГО ЖДАТЬ.
Она нахмурилась. О каких еще силах может идти речь? События, которые привели ее к возвращению в мир, были немного расплывчатыми. Она была на авиабазе, в нескольких шагах от величайшей войны, которую когда-либо знал мир. Это было бы зрелище огня, радиации и полного уничтожения миллионов видов. Зрелище, не имеющее себе равных во всей Вселенной.
А потом появились эти дети. Она столкнулась лицом к лицу с простым ребенком и в мгновение ока исчезла. Война почти не помнила, куда именно. Было темно, но не страшно. Ни жарко, ни холодно. Она все еще была связана с Землей, все еще чувствовала всю ярость каждого человеческого существа, пульсирующую в ее венах. У нее все еще были вены, все еще было ощущение времени, но она не могла видеть или слышать — ни вкуса, ни осязания, ни запаха.
Все рассуждения указывали на какую-то пустоту. Пустота, из которой ее эффектно высосали и бессистемно бросили в бушующий Ад. Рожденная из пламени ненависти и насилия, она умрет, когда мир, наконец, сожжет себя до самого конца. Было много, что можно было сделать между «сейчас» и «потом», и она абсолютно не может ждать, чтобы начать работу.
Ей не потребовалось много времени, чтобы сориентироваться. Она все еще была в Лондоне. Меньше года прошло с тех пор как она была здесь в последний раз. Война сразу же поняла, что некоторые из ее спутников еще не вернулись. Итак, она приехала сюда, чтобы удивляться и ждать, пока не получит ответы на все свои вопросы.
— Какие еще другие силы? — не то чтобы ей действительно нужно было это знать. В конце концов, это было его шоу. Она была просто чрезмерно увлеченной участницей. И все же было бы неплохо, если бы он хоть раз поделился с ней какой-нибудь информацией. Они были вместе с самого Начала — это было справедливо.
Ну что ж, подумала она. Не совсем начала с большой буквы «Н». Но достаточно близкое, чтобы начать с него считать.
Смерть молчал, глядя на нее немигающими, безразличными голубыми глазами, которые, казалось, светились даже под светом полуденного неба. Она ждала, не сделает ли он какого-нибудь движения, какого-нибудь намека на то, что он вообще слышал ее. Но он не делал.
Поняв, что разговор окончен, Война наклонилась вперед, впиваясь ногтями в колени, и встала. Пенопластовая чашка попала ей в руки, но она не стала пить из нее. Вместо этого она обошла деревянную скамью, стараясь раздавить как можно больше ползающих насекомых, прежде чем приблизиться к ближайшему озеру. Взмахнув рукой, она бесцеремонно сбросила контейнер с содержимым в воду, и жидкость растеклась по поверхности, как пятно.
Смерть молча смотрел на нее.
— Что? — промурлыкала она со всей невинностью грабителя банка и политика, вместе взятых, широко раскрыв зеленые глаза, с намеком на улыбку на губах. — Это ведь не повредит, правда?
И с этими словами Война ушла, не имея в виду никакой конкретной цели. Если она собиралась ждать ответов, то не было никаких причин делать это тихо.
Пришло время поднять тревогу.
***
========== Глава четырнадцатая ==========
***
Все было прекрасно. Все было абсолютно нормально. Кроули не волновался. Он не паниковал. И уж точно он не расхаживал по полу своей квартиры среди дрожащих растений, безжалостно глядя на тикающие часы на стене, наблюдая, как каждая секунда, казалось, ползет мимо.
С Азирафаэлем все было хорошо. У Данталиона не было абсолютно никаких причин делать что-либо сегодня вечером. Именно он открыл себя Кроули, а не наоборот, и тогда он не сделал ничего, что могло бы навредить ангелу. По какой причине он должен был сделать это сейчас? Кроули, возможно, и не знал, в чем состоял план герцога, но он был уверен, что ни он, ни Анафема ничего не сделали той ночью, чтобы дать ему понять, что они знают его личность. Возможно.
Может быть.
Демон с раздражением бросился на черную кожаную кушетку. Щелкнув пальцами, он снял ботинки и включил телевизор, уже точно зная, на какой канал переключиться. Ему даже не пришлось тянуться к пульту.
Через пятнадцать серий «Золотых девушек» Кроули чувствовал себя ничуть не лучше. Единственным положительным моментом, который он обнаружил в своей ситуации, было то, что солнце наконец начало просачиваться в окно напротив него, сигнализируя
