Но как только стражник упомянул короля, я вновь обрела цель, оцепенение исчезло, и руки задрожали.
Уничтожь трон. Убей короля. Отомсти.
Наконец, обретя контроль над своим расстроенным сознанием, я кивнула и последовала за стражником в коридор. Он не касался меня, но шагал рядом, пока мы шли через лабиринт коридоров в большую ванную комнату. Пол и стены были покрыты яркой фарфоровой плиткой. В центре находился бассейн с фонтаном горячей воды, благоухающей розами, лавандой и цитрусами.
Можно было подумать, что я в раю, если бы не пятеро солдат, выстроившихся вдоль стены с мечами, направленными в мою сторону.
– Считайте это наградой за победу в схватке, – сказал стражник. – Тепло придаст вам сил, но если вы попытаетесь сделать что-нибудь подозрительное, мы убьем вас. В этом помещении нет ничего, что можно поджечь.
– Кроме вас, – поправила я.
Он дернул головой и заморгал.
– Если вы попытаетесь бежать, мы пустим в ход мечи, – сказал он, слегка вытащив меч из ножен.
Было бы здорово улизнуть из дворца. Но трон все еще проклят, а король жив, и, что самое главное, мою маму не вернуть, а я за нее еще не отомстила. Нет, бежать сейчас невозможно, как невозможно отрастить крылья и улететь.
Когда они ушли, появился придворный целитель в белой мантии и со зловещей точностью зашил мой палец, а затем смазал порезы на лице. Порез на пальце был глубокий, но не такой опасный, как я боялась. Я подождала, пока за спиной целителя захлопнется дверь, затем разделась и осторожно погрузилась в горячую воду, от которой поднимался пар, стараясь не намочить перевязанную руку.
Я постаралась отогнать от себя все мысли, но все равно была переполнена ужасом. Я зажала рукой рот, чтобы не разрыдаться, и плескала водой в лицо снова и снова, пока не восстановилось дыхание. Здоровой рукой я вымыла волосы и тело, затем вышла из бассейна и завернулась в полотенце.
Небольшой покрытый кафелем коридор привел меня в комнатку размером со шкаф, с большим зеркалом во всю стену. Я подошла к нему и сняла полотенце. Кожу покрывали фиолетово-желтые синяки, но я больше не напоминала скелет, который когда-то вынесли из тюрьмы. У меня появились мышцы на руках и ногах и характерные женские изгибы. Я не могла вспомнить, когда я в последний раз смотрелась в зеркало. Но сейчас у меня было такое чувство, что на меня смотрит незнакомка.
В углу на сундуке лежало красивое белье и корсет. Я надела на себя и то, и другое, как сумела, и поняла, что они подходят друг другу. Я все еще раздумывала над непривычностью всего этого, когда в стене открылась почти незаметная дверь.
Сжав кулаки, я быстро развернулась. В комнату вошла Марелла со свертком в руках. Положив его на стул, она закрыла за собой дверь.
– Всегда готова к бою, да? Ты победила, и я знала, что так и будет.
Я опустила руки, на несколько секунд потеряв дар речи. Я могла бы рассказать ей, что со мной случилось, что мной овладело нечто, но я не могла ей настолько довериться. Мне нужно узнать, почему она помогает мне.
– Я почти проиграла, – сказала я. – Я была… слишком уверена в себе.
– Гравнаху нравилось играть со своими жертвами. Именно это сделало его любимцем.
– Толпы или короля?
– Обоих.
– И твоим?
Она пренебрежительно пожала плечами.
– Я смотрю схватки, потому что должна, а не потому, что мне нравится. Мой отец никогда не позволит мне остаться в стороне. Мы должны демонстрировать поддержку королю.
– И ты поддерживаешь его?
– А ты смелая! Конечно, да, – она сделала паузу. – Почти во всем, кроме того, что касается Огнекровных. Но пусть это останется нашей тайной.
Я кивнула. Доверять ей или кому-то другому в этом месте было нельзя, но я была благодарна ей за заботу. И за очевидную поддержку моего народа.
– Спасибо, что… – я неловко сжала губы. – Там, на арене мне помогло, что хотя бы один человек был за меня.
Она слегка улыбнулась и окинула меня взглядом.
– Похоже, с размерами я не ошиблась. Ну что, начнем одеваться?
– Начнем? Я… Ты же леди. А где Дорина?
– Я сказала ей, что помогу тебе. Мне хотелось поговорить. Повернись, чтобы я могла зашнуровать корсет.
Я повернулась, и она туго затянула его на мне.
– Вдохни, – сказала она, потянув за шнурки.
Я ахнула.
– Дышать не обязательно, а вот выглядеть красивой – необходимо.
Она улыбнулась, чтобы смягчить свои слова, но у меня было чувство, что она именно это и хотела сказать. Сама она была невероятно хороша: шелковые пряди золотистых волос были уложены в замысловатую прическу и закреплены перламутровыми шпильками. На ней было атласное платье кораллового цвета с белым кружевом у локтей, корсет подчеркивал ее нежную, как персик, кожу, а стройную талию перетягивала черная бархатная лента.
Она повернулась и, подняв свёрток, который она принесла с собой, достала платье вишнёвого цвета, расшитое бисером. Расстегнув его, она жестом показала, что мне можно его надеть.
Я покачала головой.
– Нет, я лучше надену то, что было на мне на арене. Оно мне больше подходит. А это платье… Никогда в жизни я не надевала ничего столь прекрасного.
Она рассмеялась.
– Да, замечательная была бы картина. Король и его любимые придворные ужинают с девушкой в кровавых лохмотьях. Думаю, не стоит рисковать. Кроме того, ту одежду или постирали, или выбросили. Надевай.
Она нетерпеливо тряхнула платьем.
Деваться было некуда, и я послушалась. Закончив застегивать пуговицы на спине, она достала из ящика расческу и приподняла часть моих волос.
– Не надо, – сухо сказала я. – Это не важно.
– Это важно для меня. Я не могу иметь протеже, которая выглядит как оборванка.
– Протеже? – спросила я, и меня опять пронзило чувство тревоги.
Эти слова словно вернули меня в аббатство. Брат Тисл говорил, что сначала видел во мне инструмент, оружие, которое он мог бы использовать в своих целях. Чем же я была для Мареллы?
Она медленно заговорила, не забывая при этом укладывать мои волосы, тщательно разглаживая пряди.
– Ты – мой шанс. Когда Огнекровные убили мать короля Расмуса, то отношение к твоему народу стало враждебным. Когда убили его старшего брата, враждебность превратилась в ненависть. И король Расмус использует эту ненависть, чтобы оправдывать уничтожение твоего народа. Любой, кто не согласен, будет либо изгнан, либо убит. Ни одна живая душа не посмеет выступить против его решения истребить Огнекровных.
– Кроме тебя?
Она усмехнулась.
– Я не дура. Меня бы изгнали или еще что похуже, – она взяла несколько прядей моих волос и скрутила их. – Мы все страдаем от диких перепадов настроения Расмуса и опасных решений,
