— То есть ты предлагаешь сидеть и смотреть, как мой мальчик… как он…
— Мы живем в Орене, а здесь общественность относится лояльно к нестандартным отношениям. А Шелдан обычный житель города, без рода и племени, на которого общественности плевать. Другое дело, если он станет Вердшейлом. Тогда да, его личная жизнь… станет интересна каждой собаке.
Абрахим молчал с минуту, буравя горящим разгневанным взглядом лучшего друга и сжимая кулак почти до крови, а уже потом, взвесив все за и против, спросил, сбавив тон на более тихий:
— Этот… Грид не навредит ему?
— Думаю нет. Хотел бы — давно навредил. Но он искренне заботится о Шелдане.
— Ладно… ничего не предпринимай пока, но следи за этой… этим Гридом в оба. Я хочу, чтобы Шелдан был здоров и счастлив, пусть даже и… так.
— Поверь, он счастлив. — На губах Верзека мелькнула тень улыбки.
— Что ж, новости в целом не такие и безнадежные, — глубоко вздохнул, наслаждаясь умиротворением и спокойствием, которым заполнялось напряженное тело благодаря действию лекарств, — если забыть о том, что мой сын теперь ксенофил… ну да ладно. В Орене каждый второй ксенофил…
— Мой доклад завершен, раз вопросов больше нет, то я вернусь к работе.
Бургомистр одобрительно кивнул и уж было потянулся к рабочим бумагам, но все-таки окрикнул друга в тот момент, когда он коснулся дверной ручки:
— Купи уже одежду поприличней. Похож на младшего клерка самой задрипанной конторы, ей-богу…
Помощник замер и въедливо осмотрел рукава своего бедного сюртука.
— Ты же знаешь, я в одежде ценю только прочность и надежность. Если бы в мирное время можно было ходить в легком доспехе — я его бы не снимал, — улыбнувшись, что для него весьма большая редкость, вышел из кабинета.
Верзек не оглядывался на огромные пейзажи, скованные рамами, и на изящных мраморных дев, мимо коих проходил не один раз. На прислугу, шарахавшуюся от него, как от чумного, тоже не смотрел. Казалось, вообще ничто в мире не может отвлечь его и прервать четкие, размеренные шаги.
Почти ничто…
Мужчина сразу распознал Лернаса по характерному цокоту башмаков и остановился, дожидаясь, пока он появится в поле зрения. Наследник Вердшейлов и правда совсем скоро распахнул легкие двери, отделявшие его от Верзека, как обычно ехидно скалясь.
— Какая чудесная и неожиданная встреча! Это же наш любимый папин работник. Как всегда в темно-сером убожестве, — вместо приветствия бросил Лер с легкой издевочкой в голосе и демонстративно поправил ворот у черного сюртука, расшитого серебряными нитями, — который куплен, видать, в самой дешевой лавчонке. Он у тебя, кстати, один? Или два одинаковых?
— Здравствуй, Лернас, — на юношу смотрели совершенно бесстрастные ледяные глаза.
— Уж не про малыша Шели ты принес вести моему дражайшему папеньке?
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Да брось, — Лер приблизился и встал совсем рядом с собеседником, буравя его равнодушное лицо злорадными глазенками, — ты же знаешь, когда наш бургомистр отправится в райские сады, то придется уже мои пятки лизать. Я ведь единственный наследник, понимаешь? Со мной дружить надо, Верзи. Начни-ка дружить заранее, и хватит быть такой букой, — добродушно улыбнулся, принимая совершенно невинный вид.
Мужчина молча выслушал оскорбительное предложение, и едва паренек закончил излагать мысли, схватил его за горло всего одной рукой и сдавил пальцы так, что обескураженная жертва забилась в мертвой хватке.
— Абрахим не мой хозяин. Абрахим — мой друг. Да и будь он моим хозяином, я бы никогда не стал служить злобному тупому слизняку, вроде тебя. Еще раз исковеркаешь мое имя — сломаю пару пальцев на руке, — Верзек говорил холодно и четко, не меняя каменного выражения лица, затем выпустил дрожащего и почти скулящего Лернаса из плена. Вердшейл-младший тотчас отпрыгнул в сторону и вжался в стенку рядом с грациозной мраморной нимфой, кашляя.
— П-псих херов! — Он потер шею, с ужасом и ненавистью взирая на личного помощника родного отца. — Когда все это будет, кха, будет… моим… я найму людей намного лучше тебя!
— Еще не стало. А будешь дальше открыто рассказывать свои планы, то и не станет. — Мужчина отряхнул темно-серое одеяние и направился к выходу, не оглядываясь на озлобленного противника.
— Ненавижу, — процедил сквозь зубы Лер, — что ты, что Шели — просто зарвавшиеся оборванцы… Вас надо ставить на место.
✦✦✦
— Грид, отстань, отста-ань… ну я же сейчас ветчину уроню, — протестовал Шелдан, пока любовник терся о его спину и совершенно нагло облизывал мочку уха, дразня ее кончиком языка.
— Прям так отстань? — обратился монстр, прижимая юношу к столу, за которым он и стоял, пытаясь приготовить заурядный завтрак. Правда, если тебя обнимает настырное и сладострастное существо — нарезать бутерброды весьма сложно.
— Да… я же… я же для тебя стараюсь! — Шел чуть не застонал, вздрогнув, когда щупальце полезло под ночную рубашку, обвиваясь вокруг ноги.
— Спорим, ты уже хочешь, Кролик? — Мощные, но в тоже время нежные ладони арига скользнули по животу, спускаясь все ниже. — Вот за что я тебя люблю, так это за твою чувствительность. Чуть тебя помнешь, а ты уже весь такой твердый… и влажный… С этим надо что-то делать, правда? — заигрывая, прошептал и лизнул пылающую щеку.
Парень больше не выдержал. Он выгнулся в объятиях арига, запрокинув голову от обрушавшегося желания… Буханка хлеба, которую он собирался порезать, выпала из ослабших рук.
— Грид… какая же ты… с-сволочь… — выдохнул он, пытаясь сдержать стоны от невесомых касаний к своему члену.
— О, да, я та еще сволочь, и эта сволочь хочет, чтобы ты повыше задрал рубашку.
— Оз-забоченная сволочь…
— Ничего не знаю! У нас терапия… и ножки, ножки пошире расставь!
Шел, еще стесняясь, робко задрал свою легкую почти прозрачную одежонку и молча облокотился на столешницу, моментально пряча раскрасневшееся лицо под русым каскадом волос.
— Шире-шире. Еще шире, — приговаривал Грид, наблюдая, как его Кролик, медленно исполняет приказ. — Отлично, — облизнулся, — так и стой.
Монстр деловито накрыл ягодицы юноши ладонями и развел их в стороны, пожирая горящими глазами трепетавшее тело.
Такой сладкий и будоражащий стыд Шелдан раньше никогда не испытывал. С одной стороны, ему было страшно показывать самые интимные места. С другой — кто же ещё, если не Грид, имеет право осматривать его… прикасаться… даже там?
— Послушный мальчик… мне это нравится. — Монстр подхватил щупом бутыль масла с полки и весьма основательно полил раскрытые и беззащитные ягодицы под тихий смущенный стон.
Шел моментально сжался, почувствовав холодную жидкость, а как только она потекла по бедрам, так еще и зажмурился, но сопротивляться или вырываться не стал, с нетерпением предвкушая новую игру, затеянную его любовником. Отростки деликатно опутали пленника до
