Город явно сходил с ума.
По своему опыту шериф знал: если все идет наперекосяк, значит, и смерть где-то рядом. Но, к счастью, ни одного ДТП со смертельным исходом не случилось. От гриппа никто не умер – ни стар ни млад. И хотя после столкновений с оленями некоторые машины не подлежали восстановлению, никто из водителей и пассажиров не погиб. А взять жертву библиотекарши. Нож рассек гортань и голосовые связки. Мистер Хендерсон навсегда лишился голоса, но еще дышал.
Чудо.
К концу дежурства шериф валился с ног. Всю дорогу он жевал аспирин, но сбить жар так и не удалось. Зуд на правой руке просто сводил с ума, и шериф уже не надеялся ни на какие средства. Ему требовалась передышка, чтобы не слечь окончательно. А позволить себе выйти из строя на рождественскую неделю шериф не мог. Поэтому, улучив свободную минуту, он прошел к себе в кабинет. Выпил «Найквил» и почувствовал, как густой вишневый сироп спускается по горлу. Погасил свет, прилег на диван и закрыл глаза.
Добрых десять минут поворочался, но так и не нашел удобного положения. Из-за высокой температуры все тело покрылось липким потом; белье промокло насквозь. Он сто раз перевернул подушку, но так и не определил, какая сторона прохладнее. Ругнувшись, сбросил ее на пол и прижался щекой к голой кожаной обивке.
Потом заставил себя перевернуться на спину и представить, как веки наливаются свинцом. Но все впустую. Обводя глазами свой кабинет, он невольно задержал взгляд на пробковой доске с объявлением о пропаже несовершеннолетней Эмили Бертович. Хотелось бы узнать: появились ли у полиции города Эри новые зацепки? Или, может, из-за эпидемии, переполненных больниц, пьяных драк и ДТП о поисках забыли? Да и сам он хорош: забыл, кто присутствовал на похоронах… кто же присутствовал на похоронах… этого, как его? Совсем ребенок. Младший брат того старика. Надо вспомнить. Только сперва немного поспать. Как же его звали? Славный такой парнишка. Без двух передних зубов. Совсем как та девочка с накраше…
Папочка.
Когда зазвонил телефон, шериф не сразу сообразил, давно ли отключился. Жар нарастал, в висках стучало. Он посмотрел на экран и обрадовался. Звонила Кейт Риз.
– Привет, – сказал он.
– Алло? – нервно переспросила она.
– Что-то случилось?
– Я в больнице. У Кристофера грипп.
– Понятно. Сейчас эпидемия. Меня вот тоже накрыло, – сказал он.
– Тебя тоже? – В ее голосе звенела тревога.
– Ты не волнуйся. Я обзвонил все больницы. Заболевание не смертельное. Но протекает тяжело. Вот и все.
Он ждал, что сказанное ее успокоит, но понял: она недоговаривает. Ее молчание было невыносимо, как зуд на руке.
– Ты можешь кого-нибудь прислать в отделение экстренной помощи?
– Зачем?
– Тут люди слишком… – она запнулась, подбирая нужное слово. – Озлоблены.
– В больницу люди по доброй воле не попадают, – сказал шериф.
– Собираешься читать мне лекцию или выслушаешь? – резко прервала она.
– Слушаю, – миролюбиво ответил шериф.
– Я бывала в отделениях экстренной помощи. В городках куда беднее этого. Но сейчас что-то не так. В очереди скоро дойдет до драки. Люди, кажется, не в себе. Иногда стоит увидеть на обочине полицейскую машину – и сразу сбрасываешь скорость… понимаешь, о чем я?
Он кивнул. Точно подмечено.
– Хорошо. Сейчас кого-нибудь пришлю, – сказал он. – И сам подъеду, как только смогу вырваться.
– Спасибо, – с облегчением отозвалась она. – Мне пора к сыну. Доброй ночи, Бобби.
Он никогда бы не подумал, что звук его имени может быть настолько приятен.
– Доброй ночи, Кейт. – Он повесил трубку.
Свободного помощника у шерифа не было, но он все равно приказал диспетчеру изыскать какую-нибудь возможность. Шериф испытывал первобытное, необъяснимое желание защитить эту женщину. Обеспечить безопасность Кейт Риз и ее сынишки.
Ему казалось, это спасет мир.
Выходя из кабинета, шериф отметил, что народу в управлении прибавилось. Драки и дорожные аварии не прекращались, вспыхивали конфликты между соседями. Эпидемия гриппа ширилась. У всех задержанных был жар. Госпитализировать их не представлялось возможным – свободных коек в стационарах не осталось.
Шериф прошел мимо обезьянников, прикидывая дневной объем работы. Дебоширы зажимали полученные в драках раны. Двое-трое водителей, остановленных за превышение скорости, были задержаны за отказ выйти из машины и предъявить права. Кого-то забрали за нарушение правил дорожного движения. Кого-то – за побег с места ДТП. В спину шерифу неслась брань. Людская злоба действовала на нервы. Но ничто не могло сравниться с той картиной, которую он увидел в последней клетке.
В той, где сидела миссис Хендерсон.
Милейшая старушка. Кто бы мог подумать, что не далее как вчера вечером она всадила нож в шею своего супруга. В данный момент от обвинения в предумышленном убийстве ее спасал только муж, который изо всех цеплялся за жизнь в реанимации.
Подняв глаза на шерифа, миссис Хендерсон приветливо улыбнулась.
– Мой муж еще жив? – осведомилась она.
– Да, мэм. Он не сдается, – ответил шериф.
– Это хорошо, – сказала миссис Хендерсон. – Надеюсь, он выкарабкается.
Шериф кивнул. Старушка опять улыбнулась.
– Уж очень хочется еще разок пырнуть его ножом.
С этими словами миссис Хендерсон вернулась к чтению Библии.
По опыту шериф знал, что в праздники люди нередко впадают в крайности. У одних проявляется любовь к ближнему и жертвенность, у других – жажда крови, своей или чужой. Шериф считал, что вспышка преступности – такой же неотъемлемый атрибут Рождества, как Санта-Клаус.
Но здесь было нечто другое.
Устрашающее.
Шериф спускался по лестнице. Он понимал: этот грипп рано или поздно запятнает себя кровью. И совершенно ни к чему Кейт Риз и Кристоферу соприкасаться с этой напастью в больнице. А значит, надо пересмотреть план действий в чрезвычайной ситуации, который он составил при вступлении в должность. Надо как следует подготовиться. К чему? Он и сам точно не знал.
Но что-то подсказывало: готовиться надо к худшему.
Шериф не останавливался. Вниз. В архив. Он поручил миссис Руссо принести ему все материалы по предыдущим эпидемиям гриппа для корректировки плана действий в чрезвычайной ситуации. Понятно, что девятнадцатое шоссе нельзя перекрывать ни при каких условиях. По этой магистрали в город сможет прибыть полиция штата, а горожане смогут выехать. Если же ее перекрыть, Милл-Гроув, считай, превратится в остров. Ведь город – это все равно что человеческий организм. Дороги – это артерии и вены, которые обеспечивают кровоснабжение сердца.
А сердце города Милл-Гроув – Лес Миссии.
Вдруг у шерифа забрезжила мысль: перед началом эпидемии он вел какое-то связанное с этим лесом расследование. Что же он собирался предпринять? Вспомнить удалось не сразу. Инструменты. Точно. Старые инструменты. Он отвез их своему приятелю Карлу. Предполагал, что они как-то связаны с… с… да как же звали того мальчонку? Который приходился кому-то младшим братом… Потеряшка… Как возьмешься вспоминать его имя, рука начинает чесаться с новой силой, пот со лба катится градом. Господи,
