Его профессионально натренированный мозг фиксировал все подряд, чтобы вычленить при необходимости главное. Но мужчина купил газету и на время пропал из вида.
Он еще раз посмотрел на табло — через двадцать минут самолет зайдет на посадку. И вот тогда он боковым зрением увидел молодого мужчину. Он не мог себе объяснить, что необычного было в незнакомом мужчине, сидевшем от него через ряд, но интуитивно ощущая опасность, не спеша сложил газету, бросил ее в сумку и направился поближе к зоне таможенного контроля.
Он напряг зрение. Весь движущийся муравейник исчез, словно переместился на второй план реальности. Его интересовал только один пассажир. И вот наконец в зеленом коридоре появился мужчина, лицо которого полностью совпадало с фотографией.
Олег Круглов, быстро пройдя таможенный контроль, получил багаж и всматривался в толпу встречающих. Антона среди них не было.
Круглов пожалел, что не оставил свою машину на платной стоянке. Такси он не любил. Не любил хамоватых водителей с их навязчивыми разговорами.
Правда, тридцать семь километров по Борис-польскому шоссе, через Южный мост до Киева — это не бог весть какое расстояние. Можно и перетерпеть, но так сложилось, что в аэропорт за ним всегда приезжал Антон.
Круглов еще раз огляделся и, не увидев Задонского, направился к выходу.
— Он прилетел. Да. Никто не встречает, — коротко отрапортовал наблюдатель и направился вслед за Кругловым.
Он вел объект профессионально от терминала до остановки такси, пока не заметил высокого мужчину, шедшего навстречу Круглову. О чем они говорили, наблюдатель не слышал, только держал их в поле зрения.
Незнакомый мужчина, подошедший к Круглову, извинился за задержку и, подхватив сумку, направился к машине стоящей возле терминала.
Наблюдатель доложил, что объект уехал.
Незаметно оглядевшись по сторонам, он вернулся обратно.
В левом крыле терминала располагался небольшой уютный ресторанчик. В ожидании пиццы, которую готовили здесь по какому-то особому рецепту, он с удовольствием сел пить кофе.
Дело сделано. Осталось только получить остаток денег и ждать следующего звонка от работодателя.
За этими приятными мыслями он и не заметил, как к нему направились двое неприметных мужчин. Все произошло настолько молниеносно, что он не успел даже открыть рот, чтобы спросить обычное в такой ситуации: «В чем дело?» — как наручники застегнулись на запястье.
На мгновение перехватило дух — ему, как старому знакомому, улыбнулся мужчина, отиравшийся возле газетного киоска.
Людмила несмело приоткрыла дверь палаты. Ее заплаканное лицо осунулось и постарело, а приводить себя в порядок не было никаких сил.
Она отодвинула стул подальше от кровати, на которой лежал выздоравливающий Савицкий, и опустилась на него.
— Я все знаю, — тихо проговорил Савицкий, открыв глаза.
— Вот и хорошо. Врать не придется.
— Люда, зачем ты это делала? Ладно, я тебе мешал, но в чем виноваты перед тобой те одинокие, никому не нужные женщины?
— Я ненавижу тебя, — голос Людмилы звучал безжизненно. — Скажи, почему ты не умер?
— Не знаю. Может, не истекло мое время.
Савицкий замолчал. Злость на Людмилу прошла.
— Ты сама додумалась или Задонский подсказал?
— Откуда ты знаешь о нем? — встрепенулась Людмила.
— Ко мне следователь приходил. Задонский и Елена задержаны. Тебе придется тоже отвечать. Я найму тебе лучших адвокатов.
— Не надо.
— Пойми, я не ради тебя стараюсь. Не хочу, чтобы мое имя лишний раз полоскали злые языки. Им только повод дай. А бизнес, сама знаешь, этого не любит. Сегодня вечером к тебе приедет мой адвокат. Ты слышишь меня?
Людмила сидела, не шевелясь. По бледному лицу текли слезы.
— Как я буду жить без него? Ты не знаешь? — Она пугающе безразлично посмотрела на Ивана.
— Люда, ты в себе? — Савицкий попытался встать.
От резкого движения закружилась голова, и он снова опустил голову на неудобную подушку.
— Мы никогда не были счастливы вместе. А знаешь почему? Потому что ты не мог купить счастья. Ни себе, ни мне. Не трать деньги на адвоката. Я сама себе адвокат. Что будет с Антоном?
— Смертная казнь у нас отменена. Получит пожизненный срок, в лучшем случае ему грозит лет пятнадцать. У тебя будет достаточно времени для передач, — зло заметил Савицкий.
— Мне тогда будет под шестьдесят. Я буду старая и ему не нужная, — она криво улыбнулась. — Иван, почему ты не умер?
— Люда, опомнись, его задержали за организацию покушения на соучредителя компании, а потом уже вышли на все его дела в центре. Правда, он говорит, что все организовала Елена. Но тебе лучше знать, кто из них и что организовывал.
Савицкий устал от разговора. Он только хотел напомнить Людмиле, что вечером к ней заедет адвокат, но в палату зашла медсестра, и он устало закрыл глаза.
— Пожалуйста, выйдите из палаты, — обратилась к Людмиле медсестра. — Я подключу капельницу.
В больничном дворе Людмила беспомощно опустилась на мокрую от дождя скамейку. Светлое пальто запачкалось.
Антон говорил, что ей к лицу светлая одежда. Она красиво сочетается с ее черными волосами. А еще он говорил, что она станет свободной и он позовет ее замуж.
Людмила закрыла лицо ладонями и, не сдерживаясь, громко зарыдала. Никто из прохожих на плачущую женщину не обращал внимания. Горе у человека.
Опомнилась Людмила только в квартире. Не заперев входную дверь, не снимая пальто, она прошла на кухню и начала судорожно искать флакон с лекарством. На дне флакона болталось несколько капель. И тогда она со всей силы запустила его в зеркало. Стекло разбилось и посыпалось на пол. Вот из-за этих недостающих капель Иван и остался жив.
Людмила вспомнила, как утром готовила чай и, задумавшись, не сосчитала капли. Опомнившись, хотела вылить чай в раковину и заварить новый, но флакон оказался пустым, и она оставила все как было.
Наутро от передозировки лекарства Ивану стало совсем плохо, и она была благодарна, что Вера настойчиво потребовала Ивана на работу. Ей было все равно, куда он уехал, только бы
