Не смотря на позднее время с улицы всё ещё доносились крики. Залпы оружия слышались где-то вдалеке. Жестоким террором окрасилась сегодняшняя ночь в Цэнаре. Люди Клиоса полностью захватили власть в городе. Империя Хетта пала. Выставляя напоказ своё великодушие, царь предложил всем, кто был на стороне его злейшего врага, помилование в обмен на службу. Службу ему. Но к его величайшему удивлению, таких перебежчиков оказалось крайне мало. Со всего пятитысячного войска, что находилось в Цэнаре, в услужение Клиосу согласились пойти лишь сто человек. Остальные же предпочли смерть, а не предательство.
«С нашим царём до конца!» — вот каким был ответ этих доблестных воинов. И царь с удовольствием исполнял их волю. Приговоры приводились в исполнение сразу и на месте. Кровь текла повсюду, окрашивая улицы, мостовые и площади военной столицы. В Цэнаре не проживали гражданские. Не было здесь мирного населения. Только военный люд, как оплот противостояния узурпирующему режиму царя Клиоса. К утру всё было закончено. За ночь люди царской армии, под руководством Керифа, уничтожили пятитысячное войско Хетта. Конечно же, потери были и со стороны царской армии. Воины хеттской армии были безгранично отважны. И живыми мало кто из них давался в руки воинов Керифа. Были и те, кто, видя перед собой лицо смерти, убивали сами себя, чтобы не становиться добычей луфаносов. Так воины Хетта прозвали царскую армию, что означало «стервятники». И всё же, по сравнению с хеттским войском, потери царской армии были не значительны. Капсула, сконструированная землянами, стала главным орудием расправы, мечом, косившим ряды хеттского войска с высоты.
Уже на рассвете, осматривая захваченный замок, Клиос призвал к себе Керифа. Своего военачальника царь встретил на самой высокой площадке замка там, куда приземлился луфертад с землянами.
— Какая прекрасная панорама открывается с этого места. Не правда ли? — начал свой разговор царь. Заведя руки за спину и сложив их в замок, он смотрел на Цэнару, погружённую во тьму и кровопролитие. Почти повсеместно горели большие костры, в которых сжигали тела убитых, а вернее, казнённых воинов. А в воздухе, над городом курсировали луфертады царской армии. Теперь большинство из них были собраны по образу и подобию МИТ-1, с тем же оснащением и функциями.
— Ты прав, правитель. Весь город как на ладони.
— Прекрасный город! — с восхищением произнёс царь. — Нужно только немного прибраться здесь, и он засияет, как алмаз на солнце.
— Цэнара станет бриллиантом в твоей короне, о великий! — и Кериф почтенно преклонил колено перед царём.
— Да, Кериф. Так и будет. Здесь осталось только смыть, зачистить все следы правления Хетта и можно следовать дальше, на континент. Цэнара уже моя. Осталось укрепить мою власть в Сураноне. Ведь, судя по всему, людей, преданных Хетту, достаточное количество, а значит и мятежников. А с ними нужно решать быстро и без промедления.
— Каково будет твоё распоряжение, правитель?
— Нам нужны воины. А среди хеттской армии таких много. Поэтому, предлагай им переходить на мою сторону. Кто отказывается — убивать на месте. Пленные мне ни к чему. Ты всё понял?
В почтенном поклоне склонился Кериф перед царём и замер в ожидании.
— Что ещё? — на этот раз Клиос повернулся к своему военачальнику, стоя до этого спиной к нему. — Я же вижу, тебе что-то нужно.
— Дочь жреца, правитель. Семила!
— Ты никак не выкинешь эту девку из головы? Она предательница!
— Не получается у меня выкинуть её из головы. Отдай мне её! Сильнее не накажешь.
Царь задумался. Ему эта идея показалась забавной.
— А знаешь, возможно ты и прав! Она ведь боится тебя больше смерти. Пожалуй, для неё это и в самом деле будет самое жестокое наказание. Что ж, сегодня в полдень я буду вершить суд над предателями. Дочь жреца будет отдана тебе.
Кериф поклонился царю и покинул площадку. А царь остался на верху. Любуясь пылающим городом, он уже представлял себе коронацию и принятие завоёванных земель в свою вотчину. Но как-то мысли его постепенно переключились на пленных. Не только Семиле Царь планировал сохранить жизнь. Была среди предателей та, которую он жаждал видеть своей наложницей.
Семила давно уже не спала. Она лежала на твёрдой скамье и рассматривала голубые лоскуты неба, что застряли в решётке окна их темницы. Рассвет и солнечные лучи наполнили ультрамарином небесную гладь, и темнота ночи на время отступила с небосклона. Свежий воздух заплывал в камеру, где спали пленники. И утренняя прохлада, своим лёгким бодрящим прикосновением, разбуджила дочь верховного жреца.
— О чём ты думаешь, — тихо шепнул ей Илья. Он тоже к тому времени уже успел проснуться, и разного рода мысли наполнили его голову и погрузили в размышления.
— Я думаю, что Тигран был прав, — спокойно ответила Семила.
— Ты о чём?
— Единственный шанс на спасение — это убить царя.
Илья приподнялся и посмотрел на лицо своей возлюбленной. Он не верил своим ушам: его Семила предлагает сейчас убить человека. Пускай даже не человека, а царя, что одно другого не исключает.
— Не смотри на меня так, — закрыла она глаза руками, — Я не могу позволить кому бы то ни было убить тебя! Ты должен жить! И ради этого я могу допустить даже столь дикое безумство!
Она накрыла свои голубые глаза руками. Из-под ладоней Семилы потекли слёзы.
— Ты чего! — Картелёв поднялся с пола и обнял возлюбленную, — Я не умру, я обещаю тебе! Я придумаю что-нибудь, и мы все спасёмся. Слышишь.
Он обнял Семилу и крепко-крепко прижал к себе.
Конечно же их разговор разбудил и других.
— Доброе последнее утро, — недовольно, сонным голосом пробурчал Павел, — И чего людям не спиться в такую рань?
— Уже часов восемь, а то и девять, — поворачиваясь к Седому, проговорил Тигран.
Алекс услышала разговоры товарищей и тоже заворочалась на скамье. Жёстко и не удобно было спать ей этой ночью. Но усталость взяла своё.
— Как же всё тело затекло, — потягиваясь, сказала она, — Даже ноги онемели.
— Сделать массаж, — ехидно предложил Павел.
— А потом я тебе, — обозвался Макс. Не открывая глаза, он зевнул и перевернулся на спину.
— О, капитан проснулся! — уже совсем бодро воскликнул Павел.
— Странно, утро в разгаре, а за нами ещё никто не пришёл, — заметил Илья. — Может быть царь смилостивился и передумал?
— Ага, конечно, — усмехнулся Тигран. — Царь, скорее всего, очень занят. Но про нас он точно не забудет. Вот только ещё пару-тройку сотен мятежников казнит и за нас примется.
В эту минуту пленники услышали какое-то кряхтенье за стеной, отделяющей их камеру от соседней. В ней, в этой стене, так же, как и в наружной уличной, под самым потолком виднелось небольшое окошко. Только, оно было заложено камнями и забито соломой. Алекс, что спала возле этой стены, с испугом вскочила со скамьи и отошла в сторону. Макс же встал с пола и
