Сегодня, в главном и самом торжественном месте не только дворца, но и всего Клариона, собрались самые выдающиеся жители планеты. Собрались они здесь, в этот час для того, чтобы приветствовать нового царя. Именно эту роль уготовили Илье Картелёву.
Наконец, настала торжественная минута. Возле трона стояли земляне. По правую руку от Макса был Хетт. Свою миссию, при дворе царя, он видел в поддержке порядка и власти нового правителя Клариона. То, что он обещал царю Элану, должно было быть исполнено теперь, когда его страна и планета, как никогда нуждалась в восстановлении и заботе.
Илья стоял дальше всех от трона. Ему вспомнился тот день — первый день на Кларионе. Когда они — команда корабля «Одиссей», впервые шагали по лазурной дорожке Тронного зала. Кларионцы смотрели на них, на пришельцев с другой планеты. Но самое главное: среди всей этой праздной толпы была она — дочь жреца. Семила стояла у самой, так сказать, сцены — возвышении, на котором покоился трон, и его хозяин встречал экспедицию Басаргин. Когда Илья и его друзья взошли к царю, Картелёв огляделся вокруг. Первой, кого он увидел в толпе приближённых, была Семила. Её глаза излучали такой свет, что никого другого он и не видел. Илья чувствовал невыносимую тяжесть и вину за собой, что не остановил Семилу, не предвидел беду. Но его воспоминания оборвались.
К народу вышел Заур. Он поднял свою правую руку вверх и провёл ею в воздухе, начертив полусферу или радугу, как символ мира и любви. После этого, жрец начал свою речь. Традиционно, земляне ничего не понимали, что он говорил народу свободного Клариона. Но речь жреца была обращена к каждому, кто находился в тронном зале и за его пределами.
— Свободный народ Клариона. Сегодня настал великий день. Впервые за многовековую историю нашей планеты, царём Клариона станет один из землян. Именно они спасли нас и нашу планету от разрушения и гибели. Они доказали, что каждый из них, достоин стать нашим царём и восстановить мир на Кларионе. Да случиться же это!
Все присутствующие в зале, кто внимал и слушал жреца, впился взглядом в, стоявших у трона, пришельцев и гадал — кто же из них станет теперь царём. Практически ни у кого не было сомнений, что выбор падёт на капитана. Но всех ждал сюрприз.
Заур взял в руки, покоящуюся на золотой подставке корону, и подошёл к землянам. Макс, Алекс и Илья стояли рядом. Заур, интригующе окинул взглядом всех троих. Алекс улыбнулась в ответ Зауру и мельком взглянула на Илью. К её большому удивлению, Картелёв был абсолютно спокоен и не проявлял никакой нервозности или беспокойства.
— Настал этот час, — торжественно изрёк Заур. Он сделал шаг в сторону Ильи и вознёс корону над его головой, — Сегодня, в третий день осеннего месяца димиора царём Клариона провозглашается землянин.
Он возложил корону на голову Илье и поклонился в знак глубокого почтения.
— Наш новый царь — Илиус, из рода Картелевисов.
— Вот это да! — не удержалась Алекс, — Илиус Картелевиус! Как красиво звучит!
В эту же секунду зал взорвался овациями и ликованием. Жители Клариона радовались и прославляли своего нового царя. Даже земляне, Макс, Алекс, Тигр и Седой радовались за своего товарища. Но только Илья стоял и равнодушным, потухшим взглядом смотрел на все их восхваления в свой адрес. Когда гул в зале стал понемногу стихать, первым, заметно хромая и прилагая колоссальные силы для ходьбы, подошёл к своему новому царю Хетт и низко поклонился новоиспечённому правителю. Илья в ответ склонился и перед ним. Сделав шаг вперёд, он громко изрёк:
— Свободный, независимый народ Клариона, — он посмотрел на жреца. Без лишних слов Заур прочёл его взгляд и принялся переводить всё то, что говорил Илья. — Я бесконечно благодарен вам за оказанное, великое доверие. Но…
Илья сделал паузу. Он окинул взглядом огромный зал и продолжил свою речь:
— Я глубоко убеждён, что справиться со столь тяжёлой ношей сможет только кларионец. Тот, кто родился на этой планете, кто знает всё про неё, любит свой народ, готов идти за него хоть на смерть и всю свою жизнь посвятил служению стране и людям, — Илья закашлялся, — Простите, кларионцам, что живут на ней. Именно такого правителя заслуживает народ Клариона.
Илья повернулся к Хетту и подошёл к нему. Сняв со своей головы корону, он ещё раз посмотрел на рисунки, аккуратно вырезанные на золотом полотне, и протянул её Хетту.
Военачальник стоял молча. Он ошеломлённо смотрел на землянина, державшего перед собой корону, и не знал, что ему делать. Всё разрешил Заур. Он принял корону из рук Ильи и возложил её на голову Хетта, не забыв поклонится и ему. Илья также склонил голову перед Хеттом.
— Илья что, передумал? Он летит с нами? — тихо спросила Алекс.
— Не думаю, — ответил Макс и продолжал слушать речь Картелёва.
— Что же до меня, — продолжил Илья, — С вашего позволения, я останусь при дворе. Свою миссия я вижу в восстановлении величия Клариона и помощи его народу. Это то малое, что я могу сделать в память о Семиле, дочери жреца. Она всем сердцем любила свой дом, свою планету и мечтала о её процветании.
И Илья поклонился всем, кто стоял перед ним в Тронном зале. Голос Заура задрожал при одном только упоминании о Семиле. С трудом, он закончил переводить речь Ильи и опустил глаза вниз.
— Это благородный поступок, — проговорил Хетт. Он подошёл к Илье, — Когда-то великий царь Элан уже пытался возвести меня на трон Клариона. Но я не принял корону из его рук. Много беды повлёк за собой тогда мой поступок. На этот раз я принимаю корону. Принимаю её из рук великого человека. И не просто человека, а первого советника — Илиуса Картелевиуса.
После речи нового царя Хетта, зал взорвался овациями. Макс притянул к себе Алекс и крепко обнял.
— А я знал, — проговорил Павел, смахивая слезу с правого глаза, — Знал, что у него кишка тонка.
— Эй, ты чего? Ты плачешь? — усмехнулся Тигран. Он стоял рядом с Павлом и не мог поверить своим глазам.
— Нет, конечно же нет! Просто, что-то в глаз попало, — отмахнулся Павел.
— А-а-а, понятно, — протянул Тигран и засмеялся.
— Что?! Ты думаешь, у меня нет чувств? Думаешь, что я бессердечный?
— Ничего я не думаю. С Королёвым жалко расставаться. Вот и всё, — с тоской проговорил Тигран и покачал головой.
— Да, и мне, дружище, и мне, — согласился Павел и отвернулся в сторону, чтобы больше никто не видел, как он плачет.
После коронации был организован пышный банкет. Все придворные и приближённые ко двору ели и веселились, прославляя нового царя
