— Что?! Нет! Я не могу этого сделать.
— Что тебя останавливает? — нахмурился Заур.
— Да всё! Всё меня останавливает! Я не хочу быть царём Клариона.
— Чего же ты тогда хочешь? — спросил его жрец.
— Я хочу получить свой корабль обратно и вернуться на Землю, — пояснил Макс. — Я хочу, чтобы моя команда была цела и здорова, а моя любимая девушка всегда была рядом со мной.
После этих слов Макс обнял и поцеловал Алекс.
— Тогда, может быть кто-то из твоих друзей? — растеряно спросил Заур. И все машинально посмотрели на Павла.
— Что? — испугано спросил Седой. — Королём? Нет уж, увольте, ни за что! Я же не похож на сумасшедшего. Я поддерживаю капитана: домой так домой! И нечего на меня так смотреть!
— Просто мы думали, что ты… — хотел сказать Макс, но Павел перебил его.
— И не чего думать. Да, я стремлюсь к богатой, роскошной жизни. Но я же не сумасшедший, чтобы становиться царём!
Заур нахмурил брови и опустил глаза вниз.
— А Хетт? Разве он не хотел стать царём? — спросила Алекс.
— Нет. Он хотел освободить трон от тирана, но становиться царём Клариона он не желает.
И вдруг, неожиданно для всех, к Зауру подошёл Илья. Он молча протянул к нему руки и взял крону.
— Королёв, что ты делаешь? — спросил Макс.
— Я хочу остаться на Кларионе, — тихо сказал Илья.
— Что? Что ты такое говоришь? — испугано спросила Алекс. Она хорошо знала. Что Илья не шутит и говорит вполне серьёзно.
— Илья, одумайся, — забеспокоился и Тигран.
— А что, молодец, Королёв, — хихикнул Павел, — Тихоня, тихоня, а вот тебе и раз.
Ребята подошли к Илье, который держал в руках корону. Макс положил ему на плечо руку и спросил:
— Ты это всё серьёзно.
— Кэп, я не могу с вами улететь. Во всяком случае не сейчас. Я не смог спасти Семилу, так хотя бы помогу её любимому Клариону восстановиться и стать на путь процветания. Я знаю точно, что душа её будет спокойной, когда народ Семилы и планета будут жить в мире и достатке.
— Илья… — Макс опустил голову, — Я не знаю, что тебе сказать. Я, конечно, могу понять твой поступок. Твои намерения благие и всё такое. Но я не могу отпустить тебя. Ты мой друг и я не хочу расставаться с тобой. И потом, я обещал себе и вам, что мы все вернёмся обратно, на Землю, все вместе.
— Я вернусь, Макс, я обязательно вернусь. Но только не сейчас, — Илья подошёл к спокойно покоящейся Семиле и положил ей на руку ладонь. — Семила — это и есть Кларион. Они — одно целое. Да, она уже покинула меня, но дух её всегда будет жить здесь. В каждом деревце, в каждой травинке, в каждой капельке росы и дождя. Я не могу покинуть этот мир, как не могу расстаться с нею.
Макс молча обнял друга.
— Знаешь, когда мы с Алекс были в том храме, мы видели… — он сделал паузу. Подумав, что мало кто поверит тому, что они с Алекс общались с посланниками Бога и с ним самим, Макс продолжил, — В общем, нам дали ещё один шанс. Я тогда не понял, почему и для чего. А теперь точно знаю. Я разделяю твой выбор и уважаю его. Из тебя получиться король что надо.
К ним подошли и остальные и обняли Илью и Макса.
Зазвучала «Последняя песнь» и жрец вознёс священный огонь над плитой Семилы.
— Погоди, жрец, — послышалось в стороне. Это был Кериф. Руки его были закованы в стальные цепи. По обе стороны стояли солдаты, под пристальным конвоем которых и прибывал отныне царский палач. Он твёрдой походкой подошёл к Семиле и склонился над ней. — Лекапра сорос, Тарина, — сказал он и поцеловал её левую руку.
Илья стоял рядом и сердце его разрывалось на части. Кериф — палач, правая рука Клиоса и хладнокровный убийца. Но и ему ничто человеческое не чуждо. Он всё это время трепетно и нежно любил Семилу. И как её можно было не любить? Но участь его уже была предрешена. И последнее желание его было проститься с той единственной, которую любил и любви которой добивался очень долго и упорно. Алекс, уткнувшись лицом в грудь Макса, не переставая рыдала. Басаргин и сам еле сдерживал слёзы. Он крепко обнимал Алекс и, то и дело, опускал голову и закрывал глаза. Тигран стоял рядом сними и, не поднимая глаз, горевал вместе с остальными. Павел и вовсе не смог вынести той эмоционально тяжёлой обстановки, что царила на погребальной площади. Он отошёл от плит и, отвернувшись в сторону, закрыл глаза ладонью. И в ту же секунду он увидел мать. Она стояла перед его глазами и махала ему рукой. Павлу показалось, что она постарела лет на двадцать, сильно изменилась и осунулась. Не выносимая тоска овладела им.
— Мы скоро увидимся, мама, — тихо сказал он и сердце его сжалось.
В ту же минуту рука Заура опустилась. Ветки бевары, щедро политые ароматными эфирными маслами, охватило священное пламя. Несокрушимой стеной оно разделило два мира. В первом царила жизнь, в другом — забвение. За считанные секунды огонь растёкся по всей плите и Семила растворилась в вечности. Илья закрыл лицо руками и не мог поверить тому, что больше не увидит её никогда.
Заур же закончил свою песнь и опустил голову вниз. Факел с огнём ещё горел в руке жреца, и он перешёл к соседней плите. На ней ждал своей участи царь. Как правило, прощание с царями проходило торжественно, с недельным трауром по всей стране. Но не в случае с Клиосом. Врать дальше и притворяться Заур больше не желал, а Хетт просто не допустил бы этого. Клиос был предателем и цареубийцей. А с такими регалиями на Кларионе не хоронили с почётом. Всё, на что мог он рассчитывать после смерти — это предание священному огню на кострище. И пламя поглотило тело Клиоса, навсегда и безвозвратно.
Наступил день старта. «Одиссей» был полностью укомплектован и готов к полёту. Топливо, провиант — всё необходимое было на борту. Команда тоже ждала этого дня. Все, кроме Ильи.
— Ты всё хорошенько обдумал? — спросил его Макс. Они беседовали наедине, пока Алекс, Тигран и Павел ждали их в Тронном зале.
— Да, Макс. Она мечтала о процветании Клариона.
— Ты говоришь о Семиле?
Илья кивнул в ответ, а затем добавил:
— Поверь, я не хочу нести бремя власти. Это не моя стезя.
— Зачем же тогда ты остаёшься? Все люди, кларионцы, что собрались сегодня в Тронном зале и около дворца. Они пришли не только проститься с нами. Они ждут твоей коронации. Ты не сможешь побыть царём и, когда посчитаешь нужным, покинуть Кларион и вернуться на Землю?
— А я и не
