— Тигр, нас стало засасывать! Как мы будем выбираться? Мы же погибнем, — кричал Павел.
Тигран думал, только обо дном: как спасти друзей. Но в голову не шло ничего стоящего. Ничего, что выручило бы их всех. И как раз в том момент, когда надежда покинула его окончательно, Тигран увидел, что Макс и Алекс стали шагать назад. При чём, не лицом, а спиной. Это дало своё. Ускоряясь, они стремительно стали приближаться к Тиграну. Наконец, они были близко-близко, но по-прежнему не могли прикоснуться друг к другу. Макс от бессилия и безнадёжности, просто подпрыгнул на месте. В момент, прыжка, когда он должен был приблизиться к Тиграну, всё произошло совсем наоборот. Макс отдалился от Тиграна. Но в ту секунду, когда он приземлился на дно озера, каким-то чудодейственным, не совсем понятным способом, правая рука Басаргина, которой он пытался достать до руки Тиграна, приблизилась и практически соприкоснулась с ней. Всего сантиметра не хватило Тиграну до того, чтобы схватить Макса за руку.
— Отлично! — крикнул Тигран, — Давай, пробуй ещё! Чем выше ты прыгнешь, тем сильнее тебя притянет. Там всё наоборот! Давай, Макс!
Одна попытка, вторая. Наконец, Басаргин сделал несколько шагов вперёд. Взял разбег, так сказать. Не разворачиваясь, спиной он сделал шаг, ещё один. Ускоряясь, Макс оторвался от земли и совершил прыжок.
— Есть! — от сильнейшего напряжения закричал Павел в тот момент, когда Тиграну всё же удалось схватить Макса за правую руку. Левой рукой Басаргин держал Алекс.
Подтягивая Макса и Алекс всё ближе к себе, Тигран стал думать над тем, как им выбираться на поверхность. Воронка над его головой была уже диаметром в два метра.
— Седой, — крикнул Тигран, — Есть идеи, как нам выбраться на поверхность?
— Я пытаюсь подтянуться по верёвке вверх. Да только у меня ничего не выходит, — крикнул Павел. Он не выпускал из рук натянутую как струна верёвку и старался хоть на сантиметр продвинуться к поверхности. Но ничего не получалось. Сила, с которой их засасывала воронка, превосходила силу Павла.
— Макс, держись за мою ногу, — крикнул Тигран, — Мне нужно помочь Седому.
Алекс услышала Тиграна первой. Она отпустила руку Макса, схватившись при этом за его левую ногу. Басаргин сделал тоже самое. Крепко ухватившись за обе ноги Тиграна, Макс освободил руки друга. И вот теперь Тигран принялся тянуть верёвку на себя, помогая тем самым Павлу.
«Только бы она выдержала», — промелькнула мысль в голове у Тиграна.
Прикладывая титанические усилия, Тигран и Павел стали продвигаться к поверхности. Рывок за рывком. Вот уже они приблизились к береговой линии, которая уменьшилась до одного метра в диаметре.
— Нам поможет ветер, — крикнул Павел. — Нам бы только ещё немножко подняться.
Тигран изо всех сил тянул на себя верёвку. Когда эти самые силы упали до нуля, на помощь пришёл Макс. Сделав несколько витков верёвки вокруг себя и закрепившись, Макс стал подтягивать верёвку к себе. Алекс по-прежнему крепко держалась за капитана.
И вот, наконец, они поравнялись с линией берегов Озера смерти. Здесь стало проще. Порывы ветра подхватили их и стали выносить на поверхность. Всё выше и выше они поднимались над сужающейся воронкой. Сначала Павел, за ним Тигран. И, наконец, Макс и Алекс. Всех четверых ветер вынес из воронки, которая через считанные минуты сомкнулась. Яркий луч пронзил пространство и упёрся одним своим концом в синий небосвод. Исчезло озеро, а вместе с ним и путь к Храму истины был потерян и для людей, и для атлантов навсегда. В свете дня растворился и луч, а вместе с ним стих и ветер. Верёвка опустилась на поверхность земли и все четверо обрушились на неё.
— Все живы, — прохрипел Макс. Рядом с ним лежала Алекс. Она ничего не ответила, а только молча нащупала его руку и положила себе на живот.
— Я не чувствую ни рук, ни ног, — пробормотал Павел, — А ещё болит всё тело и в голове шумит.
— Главное, что ты жив, — усмехнулся Макс. — Тигр, ты как? Тигр.
Макс приподнялся и тревожно посмотрел на друга. Тигран лежал на траве и, не моргая, смотрел в небо.
— Тигр, — испугано закричала Алекс.
— Вот теперь мы в расчёте, — сказал он.
Макс улыбнулся и опустил глаза вниз. Покачав головой, он ответил:
— Что за счёты между друзьями?
— Теперь моя совесть чиста. Счёт обнулён.
— Значит, следующий ход за мной, — Макс протянул ему правую руку.
— Нет, кэп, — сказал Тигран, приняв рукопожатие, — Давай повременим со следующим ходом. Ну его, такую партию.
Макс притянул к себе Тиграна и крепко обнял, прошептав ему на ухо:
— Спасибо, старик.
— Так я не понял? — растерянно крикнул Павел, — Вы нашли храм или нет? И что вообще твориться в мире? Мы будем жить?
Макс посмотрел на Алекс. Она молчала и улыбалась. Как дети радуются первым лучам весеннего солнышка. Как всякая мать рада первому шагу своего ребёнка. Так с радостью и надеждой смотрела она на него. В ответ, и на лице Макса расцвела вишнёвым цветом улыбка. Он, не сводя глаз со своей возлюбленной, сказал:
— Нам дали ещё один шанс. И мы не должны его упускать.
Макс приблизился к Алекс, обнял её и крепко поцеловал.
Вскоре, с помощью телепорта, они вернулись обратно в крепость. К этому времени уже всё было готово для погребальный костра Семилы. Сама дочь жреца лежала на плоской мраморной плите. Между телом девушки и камнем была простелена своего рода «подстилка» из сухих веток бевары. Это растение на Кларионе считалось вечнозелёным кустарником, который вырастал до неимоверных размеров и мог превышать в высоту даже высоченные, двадцатиметровые растения. Ветки и побеги бевары высушивали на солнце, а за тем использовали как дрова в различным религиозных церемониях, в том числе и в церемонии погребения. Семила лежала в красивейшем, воздушном платье из серебристо-белоснежного савана. На голову её был одет венок, сплетённый из стеблей кафитании, литары и цветков мартиканы — реликтовых растений Клариона. Она была настолько прекрасна, что ни Илье, ни Зауру не верилось, что Семилы больше нет. Её кожа была такой же румяной и губы ярче коралла, не смотря на значительную потерю крови. Руки Семилы лежали по обе стороны, рядом с бёдрами. В правой руке девушки лежала веточка колючего, но необычайно ароматного растения — тиродока. По виду она напоминала еловую ветку, а запах, что источало растение, напоминал аромат бергамота или лимонника. Тиродок на Кларионе был символом кларианской жизни. Он никогда не сбрасывал свои листочки, сине-зелёные и острые, как иголочки. В левой же руке Семилы лежал цветок гольфицинии. Он был похож на маленькую птичку, присевшую на зелёный стебелёк. Сама «птичка» была светло-голубого цвета с белёсыми и фиолетовыми прожилками. А «хохолок», или «голова» цветка, была ярко-лимонного цвета.
