Почувствовав, что Тигран успокоился и больше не вырывается из рук, Илья отпустил его и сел в кресло, стоявшее неподалёку. Теперь, внимание всего экипажа было приковано к Илье.
— Говори, ну! — закричал Павел. В его голосе звучали и требование, и просьба одновременно.
— У тебя есть старший брат. Его зовут Артур. Когда ему было четыре года у твоих родителей появился ты. А через год Артур внезапно заболел какой-то неизлечимой болезнью. У него стали отказывать части тела, а потом и вовсе парализовало. Твоим родителям пришлось поместить его в специальную клинику. Там занимаются с такими пациентами, ухаживают за ними и пытаются вылечить. Но для всего этого требуются большие деньги. Поэтому твои родители и работали всю жизнь без передышки, чтобы заботиться о тебе и о твоём брате!
Павел, ошеломлённый от услышанного, рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Он пытался всё осмыслить, собрать вместе. Но чем старательнее он пытался это сделать, тем больше вопросов возникало у него.
— Откуда ты всё это знаешь? — спросил он Илью.
— Наши родители дружили когда-то. Однажды я вернулся со школы, а твоя мама была в гостях у моей. Они беседовали, а я нечаянно подслушал их разговор. Когда я спросил у Марии, Анатольевны кто такой Артур, она попросила меня поклясться, что я никогда не расскажу тебе о нём.
— Но почему? — удивился Павел.
— Да потому что хотели оградить тебя от этого, избавить от тяжкого бремени! Хотя, — усмехнулся Илья, — Похоже, твои родители были очень хорошего мнения о тебе, раз считали, что ты на самом деле проникнешься в семейную трагедию и будешь заботиться о брате.
— Выбирай выражения, — пригрозил Павел.
— А разве нет? Ты же эгоист до кончиков ногтей! Да ты с матерью всю жизнь ругался только потому, что она давала тебе мало денег! Ты! Сколько раз ты убегал из дома только потому, что тебе не купили ту или иную вещь? И ни разу в твоей голове не мелькнула мысль, что на то есть веские причины, что мир не вращается вокруг тебя и есть другие проблемы, на которые так же стоит обращать внимание, помимо твоих прихотей и капризов.
Павел ничего не ответил. Слова Ильи его будто обухом по голове ударили. Он больше не мог находиться в зале и в ту же минуту молча встал и вышел.
— Вот это да-а-а, — произнесла Алекс.
— Это точно, — усмехнулся Макс, — Чем дальше в лес, тем всё интереснее. Ты давно об этом знал?
— Давно, — нехотя ответил Илья, — Лет 15 назад. Его мама просила ничего ему не рассказывать. Зря я …
— Успокойся, Илья, может и не зря, — похлопал его по плечу Макс, — Может быть хоть теперь в нём что-нибудь изменится в лучшую сторону.
— Где там! — обозвался Тигран, потирая припухший от удара кулак, — Таких как он только сам знаешь, что исправляет. Макс, я тебя прошу, на оставшееся время полёта не ставь меня с ним в смены. Я же его пришибу, ей Богу!
— Хорошо, будете с Ильёй управлять кораблём.
— А почему не с Алекс? — хитро улыбнулся Тигр, — Или ты её от себя далеко не отпускаешь?
Илья отодвинулся от экранов и тоже посмотрел на Макса и Алекс, многозначительно улыбаясь.
— Почему же, — усмехнулся Басаргин, уловив подтекст, — Если Алекс не против, то…
— Алекс не против! — гордо ответила она и задрала к верху свой маленький курносый носик.
— Я пошутил, Алекс. Не принимай на свой счёт, — Тигран повернулся в сторону Картелёва, — Думаю, из нас с Ильёй выйдет классная команда на ближайшие 10 дней.
— Я тоже так думаю, — и Илья в знак одобрения сжал правую руку в кулак и поднял вверх большой палец.
— А что с Павлом делать будем? — спросила Алекс.
— Перевоспитывать будем, если это вообще возможно, — усмехнулся Макс и добавил, — Или укрощать.
— Не надо было его вообще брать с собой, — не унимался Илья, — Толку от него никакого, а бед уже столько натворил.
— А сколько ещё натворит? — поддакивал Тигран.
— Успокойтесь. Мы ещё не дали парню раскрыться, — Макс встал на сторону Павла, — Он себя ещё проявит с хорошей стороны. Я в это верю.
— Ты действительно хочешь, чтобы он раскрылся? — усмехнулась Алекс. — Боюсь, тогда на всем не поздоровиться.
— О! Молодец, Алекс. Тонко подмечено, — Тигран хлопнул в ладоши и засмеялся.
— Ладно вам. Сейчас нам нужно всё хорошенько продумать. Рассчитать и распределить все оставшиеся ресурсы. Алекс, ты займись продуктами и водой. Тигран и Илья, на вас горючее. Нам нужно растянуть всё, что мы имеем на 10 дней. Приказ поняли? Выполнять.
Павел сидел в своей каюте и молчал. Безумными, безжизненными глазами глядел он в иллюминатор и всё думал. Думал над словами Ильи, думал о своей бедной матери, о больном брате, о существовании которого он узнал только сегодня.
«Ну почему, почему она мне ничего не рассказала, — главная и такая колючая мысль мелькала в его голове, не давая покоя ни на минуту, — Разве я не понял бы? Разве не помог? Хотя, кого я пытаюсь обмануть?»
Павел горько улыбнулся самому себе. Он был тысячи раз прав — можно было обмануть себя, но разве сущность его от этого поменялась бы? Или поменялось бы его отношение к матери, к его собственной жизни и миру? Нет. Скорее всего, он бы ещё сильнее отдалился от дома и матери. Потому как принять всё то, о чём Павел узнал сегодня, он был не готов. И эту тайну Мария Анатольевна не могла разделить с сыном. Пока.
Павел, не смотря на все разногласия и междоусобицы, решил поговорить с Ильёй и выяснить, известно ли ему ещё что-нибудь о его старшем брате. Он подошёл к Илье, когда тот ужинал в пищеблоке и сел рядом. Надо сказать, Павел выбрал удачный момент для разговора. На кухне не было посторонних и их беседе никто не мог помешать.
— Есть разговор, — тихо произнёс Седой, с несвойственной ему серьёзностью.
— Валяй, только учти, ни спорить с тобой, ни драться у меня нет ни малейшего желания, — не глядя на него, сказал Илья и допил остывший чай из своей кружки.
Павел немного помялся и спросил:
— Скажи, тебе известно ещё хоть что-нибудь про моего брата?
— Нет. Больше ничего. Твоя мама никогда о нём не говорила в моём присутствии. И то, что я вообще узнал о его существовании — большая случайность.
— Как думаешь, почему она не хотела рассказывать о нём никому? Даже мне?
Илья поставил пустую кружку на стойку перед собой и повернулся к Павлу лицом. Он посмотрел в глаза Седому и, опустив глаза вниз, покачал головой.
— А ты сам как думаешь?
— Я много о чём думаю. И причин, на мой взгляд, тоже много. Вот поэтому…
— Твоя мама боялась, что ты не поймёшь, испугаешься
