— После рождения царя Нодара, а потом его сына Фелая и внука Гирема Кларион вернулся на прежнее место, — ответила она.
— Три поколения, значит. Ну вот, всё сходится! Именно её астрономы и видели.
— Выходит, это правда! И после смерти последнего из рода царя обоим мирам конец! Вот это заклятие, — сокрушаясь, проговорил Павел.
— Семила, а есть какое-нибудь заклятие, чтобы снять это, — спросил Илья.
— Нет. По крайней мере, мне оно не известно.
— То есть, если Хетт, предположим, убьёт Клиоса, то жизнь в нашей Солнечной системе исчезнет?
— Боюсь, что так, — пожала плечами Семила.
— Теперь понятно, почему ты сменила свой гнев на милость и перестала быть такой категоричной, — произнёс Макс, глядя на Алекс. Но та молчала, — Что же, друзья, думаю на сегодня хватит информации. И так, зашкаливает через верх. Нам нужно всё хорошенько обдумать, взвесить, как говориться, переспать с этой мыслью. А завтра будет новый день. Завтра всё ещё раз обсудим.
Этими словами капитан Басаргин подвёл черту сегодняшнего вечера. Но подвёл он её не для всех. Догнав в коридоре Алекс, он предложил пройти к нему в комнату для важного разговора. Девушка согласилась.
— Макс, если ты опять вернёшься к тому разговору, предупреждаю сразу…
— Успокойся, я не стану ворошить прошлые толки, — Макс упал в мягкое низкое кресло и предложил Алекс последовать его примеру, — Я хочу поговорить с тобой наедине, не при всех.
— О чём, — заметно нервничая, спросила Алекс.
— О вашем с царём разговоре.
— Я уже всё рассказала. Мне нечего добавить.
— А мне показалось, что ты чего-то не договариваешь, — Макс подался вперёд и пристально посмотрел на Алекс, как на допросе, — Возможно, ты не хочешь говорить об этом при всех?
— Тебе показалось.
Макс встал со своего места подошёл к Алекс. Она следила за его действиями, стараясь сохранять невозмутимый вид. Наконец, Басаргин сел на подлокотник её кресла и спросил прямо:
— Почему он вызвал тебя к себе, в столь позднее время, одну и без нас?
— Я же сказала уже. Он знает о моём мнении относительно войны и насилия. И потому, Клиос хотел меня переубедить и перетянуть на свою сторону. А вас ему не нужно переубеждать. Вы и так ему помогаете.
— А может быть, он хотел не только перетянуть тебя на свою сторону, но и затянуть…
— Что? Давай, договаривай? Ну? — взорвалась Алекс. Она догадалась, о чём думал Макс.
— Ты поняла меня, — Максу стало невыносимо стыдно и неловко от этого разговора. Он опустил глаза вниз.
— Конечно поняла. Макс, за кого ты меня принимаешь? А? Я что, по-твоему, похожа на ту, которая лишь по одному приказу царя будет бежать в его спальню и прыгать к нему в постель?
— Алекс, прости. Я не хотел тебя обидеть.
— Обидеть. Да ты, — она запнулась. Немного помолчав, Алекс хитро улыбнулась, — Ты ревнуешь? Признайся, ты приревновал меня к царю.
Макс покачал головой. Он наклонился вперёд, подперев плечи руками, и ответил:
— Да. И мне не стыдно в этом признаться, — Басаргин повернул голову в её сторону, — Я схожу по тебе с ума. Разве ты этого не видишь?
Алекс смотрела на него. Глаза её наполнялись влагой, а к горлу подступил колючий ком. Она ничего не могла ему ответить на это. Лишь хлопала огромными, как небо глазами, и, не выдержав напряжения, вскочила с места и убежала в свою комнату.
А Макс, закрыв лицо руками, сидел и думал только о ней:
«Она моё наказание и награда в одном лице. И вместе невозможно, и порознь не выносимо. Алекс, Алекс! Ты одно сплошное противоречие. Прекрасное и недосягаемое».
Илья как раз шёл в направлении своей комнаты, когда его догнала Семила. Она была какая-то взволнованная и растрёпанная.
— Семила? — удивился он, — Что ты тут делаешь?
— Я просто хотела поблагодарить тебя.
— Меня? За что?
— Ты заступился за меня сегодня перед Павлом. Спасибо.
— Да не стоит. На моём месте каждый сделал бы то же самое. И наш капитан в том числе. Он лихо заткнул рот Павлу. Вообще, мне кажется, что только Макс может совладать с этим необузданным выскочкой.
Пока Илья таким нелепым способом оправдывался за своё благородство, Семила, не мешкая ни минуты, поцеловала Картелёва. Крепко вонзившись своими губами в его уста, она слегка приобняла его и руками зафиксировала голову так, чтобы Илья никак не смог увернуться. Потом она улыбнулась и посмотрела в его растерянные глаза, спрятанные за стеклом линз.
— Ты поступил благородно. За меня ещё никто в жизни не заступался. Спасибо.
— И тебе, — растерянно произнёс Илья. Он не знал, как вести себя дальше. От волнения губы его пересохли, и пульс зашкаливал. Сердце и вовсе отплясывало чечётку. — То есть, я хотел сказать, что вовсе и не стоило так беспокоиться и благодарить меня.
— Тебе не понравился мой поцелуй, — разочарованно спросила Семила.
— Нет-нет, что ты, — взволнованно пролепетал Илья, — Понравился. Меня тоже никто так не благодарил. Никогда. А если бы и благодарили, то ради такого можно хоть каждый день совершать какие-нибудь подвиги.
Лицо Семилы расплылось в довольной улыбке. Она ещё раз поцеловала Илью, но на этот раз в щёчку и пожелала ему спокойной ночи:
— Калиторос паритум, — сказала она и упорхнула, словно бабочка, неуловимая и такая же прекрасная.
— Калиторос паритум, — повторил тихо Илья, блаженно улыбаясь и глядя ей в след. Он нежно провёл пальцами по щеке и губам, на которых остались следы поцелуев Семилы и глубоко вздохнул. Когда она исчезла из вида, Илья направился в свою комнату. Ноги его были ватными, а походка шаткой. Но такое блаженство разлилось по его телу, что ему казалось, будто он плывёт по воздуху. Илья вошёл в комнату и, обессиленный, повалился на кровать. Улыбаясь уходящему дню, он тихонько уснул.
Простившись с Ильёй, Семила отправилась к отцу. Но, на полпути, её остановил Кериф. Его Семила безмерно боялась и избегала с ним всяческой встречи.
— Что тебе нужно? — испуганно спросила она.
— Царь прислал меня к тебе. Он ждёт.
Кериф как всегда был не многословен. Но взгляд его говорил о многом. Словно ворон смотрел он на Семилу, раздирая своим взглядом как маленькую беззащитную мышку. Глаза его блестели опасным, лихорадочным блеском. Испытуемая этим электрическим взглядом, Семила покорно пошла за военачальником царя.
Кериф привёл Семилу в зал допросов. Царь уже ждал её там. Он попросил Керифа остаться при их разговоре. И тот с радостью согласился, не выпуская из виду дочь жреца.
— Ну, расскажи, как прошёл сегодняшний день? — Семила видела, что Клиос пребывал в добром расположении.
— Сегодня мы с Алекс, простите, с чужеземкой
