Он невинно улыбнулся.
— Да, умно, — протянул Гриссом, но он знал, что произойдет дальше. Как только он найдет оригинал, Ковакс навсегда скажет «прощай» своей дрянной лачуге. Он похоронит его там, рядом с болотом, вместе с остальными, включая недавно прибывший труп, доставленный Фрэнки Боунсом. Он не хотел, чтобы люди думали об этом месте как о кладбище, но доллар есть доллар, а Палмарес предложил много долларов.
— Так как эта доля оказалась у вас? — спросил Гриссом как можно небрежнее. Ковакс снова ухмыльнулся, и вид у него был не из приятных.
— Когда я был в упряжке, я много ездил, пока этот придурок Гордон не поставил мне подножку. — Он наклонился над столиком, вонь усилилась. — Стэн был неравнодушен к дамам. Он не всегда был похож на гнома, как сейчас, и тогда у него карманы были набиты зеленью, да?
Гриссом ждал, борясь с желанием придушить этого человека.
— Он спутался с акробаткой, которая на него работала. Я видел, как она делает свое дело, и поверьте мне, она умела принять любую позицию.
Улыбка превратилась в похотливую ухмылку.
Лицо Гриссома оставалось каменным. Ковакс пожал плечами.
— В любом случае, как вы можете себе представить, она привлекла внимание не одного парня, и однажды в здешний офис заявился человек в кожаном жилете как у пилота вертолета и сказал Стэну в недвусмысленных выражениях, чтобы тот держал свои лапы от нее подальше. Для пущей убедительности он его еще и избил. Вы, наверно, не знаете, но старый силач — Большой Крошка видел это, а поскольку он по своей природе защитник, то дал байкеру пару оплеух.
А вот это было интересно.
— Он хорошо его приложил, мотоциклист разбил голову об угол стола. — Он откинулся на спинку стула и развел руками. — Хорошо, что эти ребята приходили ко мне раньше раз или два, скажем, как тогда, когда метатель ножей зарезал послушного налогоплательщика и им понадобилось решить проблему.
— Не бесплатно, — предположил Гриссом.
— М-гм. — Ковакс замолчал, на его лице появилась самодовольная ухмылка. — Но избавиться от тела, даже от такого негодяя, как байкер, не так просто, как вы думаете, даже в Готэме.
Гриссом оценил инициативу:
— Значит, за эту услугу вы запросили больше, чем обычно?
Ковакс широко раскинул руки, как священник, собравшийся дать благословение.
— Какое-то время все было гладко, — сказал он. — Я получал небольшой квартальный процент. — Он покачал головой. — Живительно, как много они делали только на попкорне и сахарной вате. Но те дни прошли.
— Гляжу, электричество до сих пор есть, — сказал Гриссом. Он включил свет в помещении, которое раньше было главным офисом.
— В эксплуатационном фонде оставалось немного денег, и я решил, что могу оплачивать счета за свет, пока мне хватит средств. Он горит лишь в нескольких конкретных местах, потому что с коммерческой недвижимостью такое можно провернуть. Держу пари, мы сможем продать парк. Людям всегда хочется смеяться. Появится подходящий владелец, и кто знает?
Он просиял.
— Ты так думаешь?
Гриссом считал, что нужно продержать землю столько, сколько потребуется, чтобы продать ее застройщику, который сровняет с землей все это клоунское дерьмо и построит торговый центр или что-нибудь другое. Конечно, если к тому времени придется раскопать, изрубить и сжечь несколько трупов, труда это не составит.
Он посмотрел на часы. Нужно успеть на самолет в Майами.
— О да, и здесь снова будет такой карнавал — закачаешься, — сказал Ковакс.
— Я тут подумал: а ведь не так уж много нужно, чтобы его продать. Я закинул несколько удочек, сами понимаете, для поиска инвесторов.
— Угу, — сказал Гриссом. Он его не убедил, но решил, что не стоит тратить время на споры. Поднявшись, он напоследок огляделся: — Неизвестно, как пойдет, Ковакс, неизвестно, как пойдет.
20
Офис комиссара полиции Джеймса Гордона в Управлении полиции Готэма был таким же аккуратным и безукоризненным, как и его хозяин. На старомодном деревянном столе стояли лампа на гибкой ножке, стационарный телефон с интеркомом и стопка папок различной толщины. Перед столом стояли два стула, а за ним вращающееся кресло, которое нуждалось в новом подшипнике.
В папках был представлен широкий спектр проблем, и абсолютно все требовали его решения. Там были открытые дела из отделов по тяжким преступлениям и убийствам, дисциплинарные вопросы, бюджетные проблемы и многое другое. Очень много другого.
На двери кабинета красовалось матовое стекло, на котором по трафарету было выведено его имя. Снаружи стоял кулер с водой и три потрепанные металлические картотеки.
Был день, а жалюзи не пускали сюда солнечный свет. За окном был хорошо виден бар, в котором, как казалось порой, было больше движения, чем у двери офиса. Особенно ночью.
Однако, поскольку был день, Гордон предпочитал не отсиживаться у себя в кабинете, если в этом не было необходимости. Он закрыл папку с делом о стрельбе с участием офицера. Преступник пытался ограбить «Империю алкоголя» на Аллее Преступлений. Не удалось. Это был простой административный вопрос, и теперь, когда он был решён, Гордон встал, чтобы совершить привычный обход штаб-квартиры.
— Уходите, комиссар? — спросила его помощница по административным вопросам. На Хелен Флинн была накрахмаленная белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и темно-синяя юбка до колен. Ее стол стоял прямо за дверью из матового стекла. С этого наблюдательного пункта ей было удобно видеть, как он приходит и уходит, и наблюдать за всем открытым пространством, где детективы и служащие занимались своими делами.
— Наконец-то, — рассеянно ответил он. Что-то в инциденте со стрельбой не давало ему покоя, и он подумал о том, чтобы дать команду сопроводить его до «Империи алкоголя» и посмотреть на сцену лично. Фотографии не давали полной картины. Да, он больше не патрулировал улицы, но он не собирался позволить своему мозгу размякнуть, как это уже случилось с животом. У него никогда не было фигуры Бэтмена, даже когда он был патрульным, но он держал себя в довольно приличной форме, делал отжимания, тягал гантели и боксировал с тенью.
Куда делись те дни?
— Я тебе скажу, когда буду выходить из здания, — сказал Гордон, натягивая куртку и обещая себе вернуться к здоровому режиму.
— Хорошо, — ответила она.
Гордон шел между рядами металлических столов, кивая тем или иным офицерам в штатском или диспетчерам. Большинство было сосредоточено на работе, но некоторые кивали в ответ. Войдя в комнату, он заметил Харви Буллока.
— Харви, есть минутка?
— Конечно, комиссар.
Буллок остановился, и Гордон подошел к нему. Вместе они направились к столу детектива.
— Как у нас продвигается дело с Питоном Палмаресом и его лабораторией? — спросил комиссар. — Кто-нибудь из твоих осведомителей выдал информацию? Эта проклятая эпидемия «Смешной дорожки» всё больше распространяется, мы должны с ней разобраться.
«Черт бы побрал этого Джокера, — подумал он. — Неужели этот
