В глазах Пчелиной ведьмы опять стояло то слово, которым она недавно охарактеризовала мои умственные способности.
– Про кольцо я ничего не знаю, – сказала она, – облака тут пляшут только для тех, кто зайти перебрал. А знакомить поведу для того только, чтобы узнать, пойдут ли они за тобой. Достоин ли ты носить, – она протянула руку, и Кинсли тотчас вложил в нее ту самую диадему, которая была среди прочих волшебных вещей, – это.
Я прыснул. Диадема была явно женской, и я развеселился, когда представил, как она будет на мне смотреться.
– Что ты скалишься? – одернул меня Кинсли, поглядывая при этом на ведьму, словно опасаясь ее гнева.
– Надеюсь, маги не разрешат носить мне это чудо… – ответил я. – У вас тут не холодно. Я уж лучше с непокрытой головой.
Неожиданно рассмеялась и анимешная красавица.
– Как ребенок, в самом деле. – Кинсли по-прежнему хмурился. Он взял диадему и надел себе на голову.
Я ожидал, что если она и сможет задержаться на его голове, то только на ушах – ан нет, диадема уменьшилась и стала ему по размеру. Внешний облик тоже изменился: она превратилась в ободок из монолитного камня, похожего на опал.
– Понял теперь? – спросил Кинсли. – Просто до тебя ее женщина носила.
– Королева Лейте, – добавила ведьма. – Последняя возлюбленная Артурчика.
– А до этого сам король Артур, который ее и создал, – сказал Кинсли.
– Ладно, – отмахнулся я. – Можно подумать, без нее нельзя.
– Без нее тебя никто не поддержит, – проворчал Кинсли. – Это императорская диадема короля Артура – и все это знают. Ею давно мечтает завладеть Немо.
– Но не смог, – сказал я, – потому что она благополучно хранилась в гнезде грахмана. А с моим появлением – какое совпадение – раз и нашлась.
Кинсли и Литтия переглянулись. Улыбка опять тронула ее губы. Словно красавице нравились мои неловкие сарказмы.
Кинсли спрятал диадему в походную сумку.
– Ее в гнезде не было, – сказал он. Много лет она хранилась у гортванцев. И если бы ты… иначе повел себя в пути, тебе бы тоже ее не видать.
– Ну еще бы! – продолжал иронизировать я. – Она бы вместе с тобой сгнила в утробе бартайла…
– Ладно, я спать, – сказала Литтия.
Дворецкий проводил меня в отдельную спальню. Там я почувствовал себя если не коронованной особой, то дворянином: постель под балдахинами, гобелены и драпировки, оленьи рога на стене и огромное, во всю стену, окно в сад. Я возлег.
Но уснуть не мог долго. Попивал морс, смотрел на свечу и думал.
Вот, значит, какая штука получается – не просто так меня Кинсли по болотам и пещерам таскал. Да и встретились мы не случайно. Я вроде как их главная надежда. Настолько верят, что раз я с неба свалился, так непременно не хуже двух первых Падших окажусь? Видать, не избежать мне встречи с капитаном Немо – никуда не деться с подводной лодки.
И в тот самый миг, когда сладкая истома наконец стала утягивать меня в сон, скрипнула тяжелая дверь. Игнорируя то, что замок был до этого заперт – я сам поворачивал ключ, – в комнату вошла Пчелиная ведьма.
Ведьма, правда, была не в белом, а в пеньюарно-голубом, но суть не меняло. У двери она простояла недолго – почти сразу нырнула под мое одеяло, будто меня на кровати не было. Но и секунды не прошло, как я понял, что о моем наличии в постели она прекрасно знала.
– Великая, – начал было я ошалело…
– Литтия, – сказала ведьма.
– Литтия, ты же еще совсем ребенок, – оказывал я нерешительное сопротивление.
– Думаю, – девушка посмотрела на меня, широко раскрыв анимешные очи, – ты не хочешь знать, сколько мне лет по-настоящему?
Я этого знать не хотел.
«Как-то просто у них с этим. Ни конфетно-букетного периода, ни первых поцелуев. Мечта любого мужика. Все-таки здесь много хорошего», – подумал я, и это была последняя внятная мысль той ночью.
Глава 10
Император всея Утронии
Утром в мою комнату деликатно постучали. Литтии рядом не было. Дворецкий полил из кувшина теплой воды мне на руки, чтобы я умылся. На завтрак подали свежего хлеба и фруктов. Ел я в одиночестве.
«А ничё так графья жили, – подумал я. – Зря ребята в семнадцатом году погорячились».
О том, что погорячившиеся ребята были не из графьев, а из тех как раз, кто для них воду кипятил и завтрак накрывал, я как-то подзабыл.
Не успел доесть, оказался в поле, на котором экскаватор безумствовал. Справа от меня вился рой пчел, а слева, с лицом исполненным мудрости и опершись на палочку – точь-в-точь мастер Йода, – стоял оруженосец Кинсли.
Вокруг кружили ветры – теплые, прохладные, один даже колючий какой-то. Я не сразу понял, что это маги, на встречу с которыми доставлен. Так они меня изучали. А показываться не хотели. Оно и понятно: навоюешься с невидимками – за добро почтешь лишний раз не светиться.
– Пару слов о себе, пожалуйста, – обратился ко мне женский голос из пространства. Показалось, что у меня интервью берут.
– А что о себе? – Я оглядывался, пытаясь хоть кого-нибудь разглядеть, кроме пчел, которые в стороне роились, в потоки ветров не попадая. – Жил, работал, учился… Прибыл с Земли. Лет мне…
– Не об этом, – перебил меня рассудительный голос, который мог бы принадлежать, например, школьному учителю истории или педиатру. – Нас интересуют твои ценности. Что главное для тебя? Ради чего ты готов умереть?
– Сложный вопрос, – сознался я. – Иногда мне кажется, что за многое. Иногда – ни за что. Иногда хочется на амбразуру броситься, а иногда в щель забиться и чтобы не трогал никто.
– От страха? – спросил новый голос. Он мог бы принадлежать подростку.
– От чувства собственной никчемности, – ответил я, удивляясь, как быстро нашел ответ. – А ценности мои обычные: добрые сердца, светлые лица, ясное небо и свежая листва – вот то, что меня радует. То, что я хотел бы видеть всегда.
Я хотел говорить еще – Остапа, что называется, понесло, – но Литтия, обернувшись девушкой, остановила меня.
– Они ушли совещаться.
Прождали мы недолго.
– Надень на него венец, – сказал голос, который мог бы принадлежать взрослому и ироничному мужчине.
Позже я узнал, что это со мной говорил сам Верховный маг Хербен.
– Мы одобряем твой выбор, Литтия. Пусть всем нам сопутствует удача.
– Постойте! – вскинул я руку. – Можно и мне спросить?
– Спрашивай, – отозвались сразу несколько ветров.
– Есть ли дверь в мой мир в замке Падших?
– Этого никто не знает точно, – вздохнул ветер с женским голосом.
Я почувствовал себя девочкой Элли, нашедшей наконец великого Гудвина, который на поверку оказался мошенником.
– Но так говорил Артур. Правда, у нас нет сведений о том, знает ли об этом Немо и
