Вечером у костра Кроннеля с нами не было. Шайна тоже не вернулась. Финфор показал, что они с грухсом срывают злость на разбойниках Хаула. Тоже, что ли, присоединиться?
– Но у нас почти получилось, – сказал я. – Один из зарядов смог пробить прозрачную стену и щит. Значит, Немо можно одолеть! Надо больше сил. Надо всем миром! Нужно собрать всех в Утронии, кто готов драться!
– Драться за свободу? – невесело усмехнулась Литтия.
– Не люблю это слово, – признался я. – В моем мире борьбой за свободу и демократию что только не называют. Люди думают, что гибнут за свободу, а гибнут ради чьей-то финансовой выгоды.
– Э-э, – проворчал Кинсли и протянул мне миску с кашей, – ты хоть сегодня-то на коня не садись.
– Не собираюсь, – сказал я. – Надо драться за жизнь. Которую у вас… у нас отнимут просто потому, что сильнее. Все равно отнимут, рано или поздно. Как отняли сегодня у Рахли.
Я поймал себя на том, что держу миску с кашей перед собой, словно рюмку с водкой за помин души.
– К сожалению, от нас мало что зависит. Дело не в том, сколько утронцев встанут на твою сторону, дело в твоей магической силе. Пусть пока еще спящей. Но сегодня ты смог его достать, хотя это капля в море, – сказал Лайген.
– Может, – сказала Литтия, – дело не только в Вольке? Ближе к концу драки щит Немо отбивал атаки все хуже. Будто ослаб.
– Значит, это работает, – сказал я. – Мы его одолеем.
– Слишком дорогой ценой достанется эта победа. Даже если мы справимся, в чем я сомневаюсь, – вздохнул Лайген и поставил пустую миску на землю. – Пожалуй, без меня.
– Как?.. – Я был потрясен. – Но почему?
– Прости. – Лайген пожал плечами и медленно растворился в воздухе.
Следом исчезли Ришта с Жаресом. У костра остались я, Литтия и верный оруженосец Кинсли.
– Ты тоже уйдешь? – спросил я Литтию.
– После смерти Хербена я – Верховный маг Заморских холмов. – Ее вздох был полон печали. – И я не могу… – она искала нужное слово, – не имею права распоряжаться собой так, как хочу. Я должна быть с ними.
Когда она исчезла, я снова захотел зареветь – на этот раз от бессилия. Потом мне захотелось крушить и убивать. Но я не стал делать ни того ни другого.
– Ты-то что не ушел? – спросил я грубо, хотя Кинсли был ни в чем не виноват.
– Почему я должен уйти? Я твой спутник… как там… оруженосец. Куда я от тебя денусь?
– Пока смерть не разлучит нас? – съязвил я.
– Хорошо звучит, – кивнул Кинсли. – Не хочешь сделать ее рыцарским девизом?
– Угу. На гербе изображу два сплетенных кольца, а в качестве гимна возьму марш Мендельсона. Поздно, эту фразу уже сделали девизом очень многие люди в моем мире.
– Так то в твоем. Здесь-то не знают.
Мы еще какое-то время молча посидели у костра. Потом я лег на траву и вскоре уснул.
Глава 16
Малодушие
Я и утром не мог понять, почему маги отступились. Да, мы потеряли Рахли – смешного, гундосого старика Рахли. Рахли, который был могучим магом, но при этом очень неуверенным в себе человеком, иначе зачем было бы себя восхвалять и сочинять себе оды? Рахли, который готов был погибнуть за других, – что он и сделал, – но при этом совсем не умел уживаться с этими другими. И, прожив с ним месяц, я сполна уяснил – почему. Такой неудобный, такой необычный, такой, по сути, добрейший и смешной старикан Рахли, прощай. Прощай, наставник. Прощай, друг.
И наверное, герой голливудского боевика, топором пришивая оторванную ногу, посмотрел бы сердито в пространство и произнес так, чтобы у зрителей мороз пошел по костям: «Я отомщу!»
Я тоже так думал вчера. Но с наступлением утра, которое действительно оказалось мудренее, – мне стало понятно, что не справлюсь. Без помощи магов – нет. Даже с Шайной, с Кинсли, со всеми гортванцами, купидонами с яблочными луками… Нам не справиться без магов с Заморских холмов. Пытаться поймать Немо, когда он будет без щита? Вряд ли дождусь. А после вчерашнего – тем более. Брать штурмом замок? С кем? С влесли? Не смешно. А как маг я пока настолько слабее Второго Падшего, что и говорить не о чем.
Прилетели трухе с Шайной. Она была в разодранной куртке, с парой свежих шрамов. Копье было в крови аж до середины древка. Даже у грухса морда была перепачкана собственной, бирюзовой кровью. Но при этом морда эта светилась удовольствием – трухе вздыхал, похрюкивал и вообще походил на наигравшегося пса.
– Что думаешь делать? – спросила Шайна, соскакивая на землю.
– Не знаю. Без магов мы не справимся, – сказал я.
– Так что же, отступишься? – плюнул себе под ноги Кине ли.
– А я думаю, Волька прав, – сказала Шайна, вытирая кровь с морды грухса. Тот фыркал и возражал. – Если мы сами не хотим драться, кто нам поможет? Мне так вообще нет дела до Немо. В наложницы мне попасть не грозит – знает, что глотку перережу в постели. А заниматься любовью, окутавшись щитом, – она усмехнулась, – вряд ли даже Немо способен. В остальном мне плевать на него. – Шайна села на землю и с наслаждением стянула сапоги. – Жить он мне не мешает, деньги зарабатывать тоже.
– А Рахли? А другие? – Кинсли зло посмотрел на Шайну.
Она взглянула в ответ очень серьезно и ответила:
– Их жаль. Но все они мне не близкие друзья.
«Да, у тебя, пожалуй, кроме грухса, вообще с друзьями напряг», – подумал я.
– Зачем же тогда… вместе с нами? – спросил Кинсли.
– Зачем стала драться вместе с вами? Хотела помочь. И снова пойду, если понадоблюсь. Но сдохнуть за кого-то, кто будет отсиживаться в сторонке, как-то не хочется.
– Разумно, – кивнул я.
Кинсли ничего не сказал, но вздохнул и уселся рядом с Шайной.
– Может, вы и правы. В конце концов, на гортванцев Немо тоже не нападает.
– Ха, – усмехнулась девушка. – Вас еще найти надо.
Тут я не к месту вспомнил, как Рахли спас меня, когда нас с Кинсли камнями завалило. Помолчали.
– Пойдем к тебе, – сказал я Шайне. Мне жутко захотелось окунуться в горячую воду и смыть копоть, грязь и весь вчерашний день.
Дом Шайны я помнил прекрасно и легко всех туда перенес, включая грухса. Для удобства мы сели на его спину.
– Вижу, – сказала Шайна, набирая воду в котелок и устанавливая его над огнем, который я разжег магией, – Рахли многому тебя научил.
– Но недостаточно многому, чтобы одолеть проклятого Немо, – грустно сказал я. Жутко захотелось выпить.
«А что, если попробовать?» – подумал я. Не сразу, но смог наколдовать кружку водки. Получилась какая-то сивуха. Я, как и все диабетики, плохо знал вкус водки.
«Хорошо хоть, – подумал я, – в этом мире выпить могу без последствий».
Я протянул кружку Шайне. Та сделала
