Тот будто опомнился. Поставил меня на палубу и стал тщательно отряхиваться, словно успел сильно запылиться.
– Ты это… того… Погорячился я… Спасибо, что спас «Росинку». И меня давеча, – подумав, добавил он.
– Если довезете нас, получите вдвое больше оговоренной суммы, – сказал я. – А за это, – я кивнул в ту сторону, где давно уже не было Кроннеля, – извини.
– Назад, поди, тоже поплывете с нами? – спросил капитан.
– Назад не понадобится. Мы вернемся быстрее, чем вы проплывете треть.
Утром следующего дня у меня начался жар. То ли недавние прыгалки в воду иммунитет подорвали, то ли колдовство в непогоду. А может, просто силы иссякли – магия много энергии жрет, проклятая. Вот и сказал мой измученный организм – хватит! А то совсем убьешься, даром что здесь воздух целебный.
Болел классически – хоть что-то здесь, как на Земле. Лежал в трюме под тремя одеялами – старье какое-то и рванье, но других не было. Трясся, как на дрезине, и мерз до костей. Потеть только на третий день начал – а так сплошной костолом, холод да тряска… Шайна приносила пару раз теплой зайти, но больше Кинсли хлопотал возле меня. Ворчал беспробудно, как обычно. Этим ворчанием – сквозь пелену моего полубреда – Кинсли казался мне похожим на вредную няню, которая хлопочет возле простуженного дитятки, а сама все приговаривает, шамкая и окая:
– Вот, голубчик, говорила я тебе, не ходи ты, срамник-баловник, гулять-то в такую погоду. Кто же гуляет-то, когда льет как из ведра? Ан нет, пошел… Вот теперь лежишь лежмя, а твои-то дружки, поди, бегают по двору, солнышку радуются… Э-эх!
И мало того что я страдал от болезни, так еще и должен был все это выслушивать.
Принесет Кинсли воды, например, даже подержит, чтобы я не облился, но непременно прокомментирует:
– Сколько еще болеть-то собрался? На то, чтобы прислуживать тебе, я согласия не давал, между прочим. Оруженосцем – ладно еще, но не слугой.
– Думаешь, – однажды прохрипел я в ответ, – что, если бы ты заболел, я бы тебе стакан воды не подал?
– Гортванцы не болеют. – Карлик гордо задрал подбородок. – У нас болезни вообще редкость. Если не считать…
– Усекновения головы? – прохрипел я. – Посажения на кол?
А сам задумался – чего я, в самом деле, болеть надумал? В волшебном-то мире, где даже травмы заживают почти так же быстро, как исчезают дыры в теле терминатора? И в конце концов я понял, в чем дело.
Устал я от приключений. Домой хотелось. Уже без шуток. Домой. К телику родному, в квартирку мою однокомнатную, к привычной мебели, с которой я всегда забываю пыль стереть. Туда, где в морозильнике пельмени заморожены, мамой налепленные, а в дверце холодильника запотевшая баночка пива. Врачами, между прочим, дозволенная к употреблению один раз в два дня. И по родичам соскучился. На дачу захотел, сеструху младшую потискать, пощекотать… Даже в институт пошел бы с удовольствием. Вот уж никогда бы не подумал, что захочется за учебники сесть! А захотелось. Видимо, изучение заклинаний типа «в рот пароход» мало пищи дает для ума. А больше тут голове-то заняться и нечем. Разве что планом войны… Но до его составления еще далеко – сначала понять надо, кто встанет в наши ряды, кроме двух верных друзей.
И по друзьям соскучился – по тем, что остались там, далеко. По Лехе Симбиреву, Ромке, который на самом деле Рауль и от обычных Романов не только именем отличается, но и шоколадным цветом кожи. Как они? Ромка обещал меня на какую-то новую игруху для компа подсадить, говорил: «Лучче нету, друкк!» Леха все зазывал к тренировкам вернуться, под предлогом, что без меня никак не может собраться. А вдвоем, мол, со всем удовольствием.
Мне было интересно, что они думают о том, куда я вдруг подевался? Но больше всего за мать, конечно, волновался – плачет, думал я, денно и нощно, наверное. Отец неуклюже успокаивает – и от его «поддержки» только хуже становится. Этот его метод успокоения всей семье хорошо знаком. Когда я – лет семи от роду – в глаз получил во дворе, а потом в слезах домой прибежал, батька мне говорил: «Чего ты весь расслюнявился? Не выбили же? Вот выбили бы – с одним глазом хуже. А это до свадьбы сто раз заживет».
С детства не понимал – почему именно до свадьбы? Но принял это как данность. Как некий священный рубеж в понимании взрослых, к которому надо подойти без синяков, переломов, увечий. До и после – пожалуйста!
Таких условностей много – ребенок к ним не быстро, но привыкает. Почему мокрый осенний лист во дворе нельзя поднимать и его называют «какой», хотя кака выглядит совсем иначе? Что-что, а как выглядит кака, малыши знают на уровне экспертов. Почему девочек обижать нельзя, хотя одна тебе только что морду расцарапала?
А мальчиков можно? Ребенок, радостный от понимания, бежит подраться к пацанам, а его и тут взрослые за хивок ловят. Значит, тоже нельзя? Зачем тогда уточняется – девочек бить нельзя?
И много такого. Со временем мы взрослеем и уже нашим детям передаем эти заученные условности. Сами приговариваем, поднимая заплаканное дитя – заживет до свадьбы-то. И думает ребенок, если не идиот: «На фиг папка это сказал? Свадьба – предел мечтаний? У меня вообще-то другие были мечты».
В общем, лежал я, боролся с болезнью и философствовал. Когда не спал, конечно. И по дому скучал все больше и больше.
Классно, когда много сказочных приключений, но и от них устаешь. Хватит уже искать приключений на задницу! Во всяком случае, на мою. Пора уже ее поместить на заслуженный отдых – сначала в горячую ванну, а потом в чистые простыни.
Кстати, о простынях-одеялах. Точнее, некстати. Первый Падший, создав этот мир, не забыл о таких мерзостях, как вши и блохи. Зачем он их выдумал? Неведомо. Наверное, для достоверности. А может, случайно на себе с Земли перетащил – кто ж его знает, Первого Падшего? Впрочем, может, это не вши, может, другая пакость подобного рода. Но кто-то меня жрал по ночам. Может, даже клопы. Видимо, в тех ветхих покрывалах, в которые меня укутали для пущего потения, и водилась вся эта живность. В разгар болезни мне было не до укусов. Потом стал их путать с горячкой – кожу щиплет то здесь, то там – ничего удивительного. Но когда пошел на поправку, понял, что давно являюсь блюдом. Десертом, так сказать, для кусучей мелкой братии. С подобной проблемой я раньше сталкивался только в теории. Наверное, и других
