– По рукам, – восторженно от описания согласился хриплый.
– Тогда давай-ка я сейчас бутылку брю в дорожку захвачу и двинем. При такой цене, чую, не одни мы позаримся, – заключил пьяный.
– Слушай, а девчонка живая нужна? – уточнил хриплый.
– Как карта ляжет, – пьяный снова икнул. – За нее и за живую, и за мертвую денежку отвалят – будь здоров.
– Странно. Как выглядит, знаешь?
– Во, смотри, – раздалось шуршание разворачиваемой бумаги.
– А она ничего! – протянул хриплый. – Может, лорду какому не дала? – и заржал грубо.
– Может, и не дала, – согласно икнул пьяный. – Идем…
Звук отодвигаемых стульев.
Тяжелые удаляющиеся шаги.
Я встала не сразу. С тяжело бьющимся сердцем вслушивалась в гомон казино.
Ректор? Они говорили о ректоре Ригане и о его спутнице.
Я осмотрелась, не глядит ли кто в мою сторону, схватила по пути булочку и, разом запихав ее в рот, начала пробираться к выходу. Под ногой что-то зашуршало. Я посмотрела на пол. В тусклом свете увидела бумагу с портретом. Дрожащими руками подняла. С мятого листка бумаги, выпавшей из рук пьяного наемника, на меня смотрела я сама.
Из казино выскользнула, плохо соображая, но отчетливо понимая: мне во что бы то ни стало нужно попасть обратно в институт. И бегом пустилась по темному лесу. Я не думала уже о том, что сотворила. Да разве можно думать о чем-то, если здесь на кону жизнь ректора и… моя собственная!
Густыми хлопьями повалил снег, мои ноги оставляли ровные отпечатки на свежевыпавшем белом насте.
Ворота не были заперты, охранник все еще лежал у будочки с блаженным выражением лица. Вот тебе и защитничек. Заходи кто хочешь, убивай кого хочешь.
Я прошмыгнула мимо, закрыла ворота на щеколду и кинулась к зданию института, по дороге отметив, что свет в кабинете ректора горит. Значит, я успею его предупредить. И я бы наверняка успела, если бы на моем пути не возник… тролль. Не нежить, сбежавшая из камер института, а вполне себе живой! С топором в огромных ручищах. В блеклом свете луны он выглядел исполином. В смысле – тролль. Хотя и топор представлял жуткое зрелище. Тролль, увидев меня, принюхался. Красные глаза загорелись неистовым светом. Я вдруг начала соображать. И очень быстро. Тролль стоял на аллее, перекрывая мне путь к институту, и недобро смотрел на меня. Я сделала шаг назад, он глумливо усмехнулся. Перекинул топор из одной лапы во вторую. Я стремительно развернулась и кинулась через укрытые снегом кусты к стадиону. Пересечь его, и окажусь у двери института. Наверное, так бы и вышло, все-таки бегала я хорошо, уже испытано. Но провидение в эту злобную ночь было не на моей стороне. Прыжок, длинное платье зацепилось за те самые кусты, и я рухнула коленями на землю. Охнула, попыталась подняться, ветви держали подол. Рванула его что было силы, послышался звук рвущегося материала. Но драгоценное время было упущено. Я лихорадочно перебирала в памяти все имеющиеся в арсенале заклятия. Простыми тролля такой массы не взять, да к тому же я без оружия. Эх, мне хотя бы кортик!
– Ар таралип нигору! – это было все, что я сейчас могла сделать.
Удар лилии, смешанный с блестящими в лунном свете снежинками, был отражен топором. Очарование всего на долю секунды овладело монстрятиной, и тут же озверевшая морда исказилась от удивления. Надо же, хрупкая девчонка еще и сопротивляется! А потом он прыгнул. Я еще пыталась отползти, когда надо мной навис скалящийся тролль. Блеснуло в лунном свете лезвие топорища, я в ужасе закрыла голову руками и тонким срывающимся голосом пискнула: «Мама!»
– Астрамир торонра… – пронеслось над моей многострадальной тушкой.
Следом глухой рык поверженного монстра. И спокойный голос ректора Ригана:
– Студентка Найли, прекратите валяться у моих ног. Это неподобающее поведение для боевика нашего института.
– Лорд Кейн! – прошептала я, еще до конца не веря, что жива, и боясь открыть глаза. Он схватил меня за руки, рывком поставил на ноги.
– Студентка Найли…
Я распахнула глаза. Его лицо было сочувствующим, но очень бледным и казалось неживым.
– Ректор Риган… – начала непослушными губами. Не успела. Голова внезапно закружилась, и я рухнула в темноту. И где-то в глубоком сне надо мной кружились и плясали белые, искрящиеся в лунном свете снежинки.
Глава 18
Быстрые, суетливые шаги и дыхание мне в лицо.
– Как вам в голову пришло надеть на нее этот ошейник, лорд Риган!
Тонкие пальцы коснулись амулета. Я застонала от боли.
– Студентка Найли. Слава всеслышащим нечистым, она приходит в себя. Вы хотели ее убить, ректор Кейн?
Я не слышала ответа, может, его и не было. С трудом разлепила пылающие веки. Я лежала в комнате, на кровати под шелковым синим балдахином. Сквозь плотные занавески окон тускло пробивался солнечный свет. Но мне и его хватало, чтобы появилась резь в глазах.
Ректор стоял, опираясь на высокую спинку кровати, скользя по мне блуждающим взглядом. За его спиной металась по комнате леди Дорн. Щеки ее алели, глаза источали ярость.
– Вы себе представляете, что могло произойти? Уму непостижимо, – она остановилась и, сверля взглядом ректорскую спину, зло выдохнула: – Вы чуть не угробили девочку!
– Она чуть не угробила весь первый курс боевиков, а с ними несколько некромантов третьего.
Ректор поигрывал пальцами рук, сложенных на груди.
Леди Дорн снова метнулась ко мне. Присела на край кровати.
– Студентка Найли, вы в состоянии встать?
– Да, – еле пролепетала я и попыталась подняться. В голове стучал пульс. Нужно предупредить ректора Ригана о возможном покушении на него и на меня. Но в горле пересохло. Едва я подняла голову, как перед глазами замельтешили разноцветные вспышки, а все вокруг заплясало в круговороте. Я рухнула обратно в подушки.
– О-о-о! – застонала леди Дорн, закатывая глаза.
Ректор кашлянул.
– Оставьте ее, Лекс, пусть приходит в себя в моей… моем… здесь. Тем более что нам со студенткой Найли предстоит серьезный разговор.
– Разговор? Будете обвинять бедное дитя? А ведь это целиком ваша вина! И… и снимите с нее это немедленно! – Леди Дорн вскочила, яростно топнула ногой.
Ректор посмотрел на нее отрешенно.
– Вы же знаете – это невозможно…
Леди заломила руки, шагнула к креслу и с размаху рухнула в него.
– Бедная девочка! Амулет Нагора! За что, лорд Риган? В нашей практике мы использовали его лишь раз, но… Мы до сих пор расхлебываем содеянное. Вы же прекрасно видите, что случилось с… – она поперхнулась. Ректор говоряще кашлянул, не глядя на леди Дорн. Он смотрел на меня и, как мне казалось, раздраженно. Но раздражен он был, скорее, из-за леди Дорн.
– Студентка Найли была не в себе, – проговорил глухо. – Всех подряд косила…
Магистерша схватилась за голову.
– О нечистые! У нас не институт проклятых, у нас проклятый институт!
– Не преувеличивайте, Лекс. Когда она станет не опасна, амулет сам расстегнется…
Я слушала и не понимала, о чем они. Мои мысли были только о казино и тех двоих.
– Не опасна? Суккуб? – В голосе пожилой леди послышались истерические нотки. – Я поражена вашей беспечностью! Суккубы неисправимы. Не сдерживают их ни амулеты, ни заклятия. Данное им – не проклятие, а метод выживания. И вы это знаете не хуже меня. Отпустите девочку, пусть спокойно живет за стенами института. Там ей будет проще. Много ли ей надо? Совсем не обязательно она будет выпивать каждого встречного до дна.
– Обязательно. Не сразу, это да. Но обязательно сорвется, – уверенно сказал ректор. Ого, он меня обвиняет, а я еще бежала, чтобы его спасать! А может, ну его? Грохнут – туда ему и дорога. А ректор продолжал: – На этом ее жизнь и закончится. А здесь у нее есть
