– За тобой должок, Северный Волк, – сказал он, один из орков клана Изувеченной Длани.
Видение показало убитую девочку крупным планом, а затем растворилось в воздухе.
Го’эл вспомнил похожую сцену, на этот раз из своего прошлого. В тот момент он недавно сбежал от своего хозяина Аделаса Блэкмура и проходил испытания орков клана Песни Войны. Перед ним поставили человеческого мальчика, который был еще моложе, чем погибшая девочка-дренейка.
– Ты знаешь, что делать, – сказал Искар. – Они – наши враги. Убей мальчишку, прежде чем он успел вырасти и убить тебя.
– Но это ребенок!
Всего лишь испуганный мальчик, не более. От нахлынувших воспоминаний сердце Го’эла забилось чаще.
– Если откажешься, тебе не выйти из этой пещеры живым.
– Я лучше умру, чем совершу такой бесчестный поступок!
Тогда за Го’эла вступился Гром Адский Крик, отец Гарроша, самый свирепый и яростный из народа орков.
– Я убил множество детей людского племени, – сказал Гром Искару. – Мы отдали все, что имели, сражаясь без жалости, и где мы теперь? Наш народ, униженный, сломленный, томится в лагерях и даже не пытается освободиться, не то что защищать других. И все из-за того, как мы вели войну в прошлом.
Тиранда поступала именно так, как Аггра и Го’эл боялись, – искажала истину. Хладнокровное убийство маленькой девочки отнюдь не характеризовало природу орков.
Обвинительница не дала присутствующим опомниться от пережитого ужаса. Почти сразу перед ними возникла следующая сцена. Было ясно, что события происходили в тот же день, но позже. Орки, покрытые запекшейся кровью, стояли в некогда прекрасных покоях, полностью разгромленных, заваленных сломанными стульями и разбитыми вещами.
– Что делать с выжившими дренеями? – спросил кто-то у Дуротана.
– Убить, – прохрипел тот. – Убить всех.
Видение застыло и медленно растворилось в воздухе. Песок в часах больше не светился.
– Лорд Чжу, у меня больше нет вопросов, – произнесла Тиранда, а затем с высоко поднятой головой, едва сдерживая ярость, вернулась на свое место в полной тишине.
* * *Андуин наблюдал за происходящим с приоткрытым от ужаса ртом. Разумеется, все эти события ему, как и многим другим, были известны. Вдобавок, он прожил среди дренеев достаточно долго, чтобы узнать об этом больше многих. Лишь теперь Андуин понял, сколько страшных, болезненных для себя подробностей того жуткого дня скрыли дренеи, щадя его. Его ладони стали липкими от пота, а руки задрожали.
Глядя на Велена, который теперь казался старше и печальнее обычного, юный принц понял: пророк горевал и о погибших дренеях, и об орках, которые устроили ту резню. Андуин знал дренеев достаточно хорошо, чтобы это почувствовать. Столько невинных жертв, столько орков, которым пришлось жить с осознанием содеянного.
– Сын мой, если бы я только мог избавить тебя от ужасов войны, – произнес Вариан. Андуин заметил выражение мрачного сочувствия на его лице. – Все это отвратительно. И только что перед нами предстала война в самом ее чудовищном проявлении.
Во рту Андуина пересохло. Он не нашел в себе сил спорить с отцом. Да, война отвратительна, но в видении они видели отнюдь не ее кровавый лик. Честный бой предполагал участие двух равных, хорошо вооруженных и подготовленных сторон. Произошедшее в Телморе совсем не подходило под это определение, ведь там произошла, не больше и не меньше, бойня с уничтожением невинных. Так и не оправившись от шока, Андуин взглянул на ту часть трибун, где сидели представители Орды. Никому из них, даже оркам, увиденное не доставило удовольствия. Пусть не все были поражены жестокостью, каждый признавал: в произошедшем не было чести. Кто угодно мог вырезать мирных безоружных жителей.
Бейн подождал некоторое время, а затем встал, намереваясь произнести речь. Он склонил голову, демонстрируя почтение.
– Пророк, я уверен, это видение было для вас болезненным. Мне жаль, что сторона обвинения сочла необходимой эту, по сути, ненужную демонстрацию жестокости.
– При всем уважении, я протестую! – прокричала Тиранда.
– Я согласен с обвинительницей. Защитник, впредь воздержитесь от истолкования мыслей свидетеля.
– Конечно, фа-шуа. Это было неправильно, приношу свои извинения. Пророк, не могли бы вы рассказать, что думаете об увиденном?
– Вам не стоило извиняться, чжу-шао Кровавое Копыто, я бы и сам выбрал те же слова, – проговорил Велен. – Мне действительно было больно наблюдать за происходящим.
– Не могли бы вы сообщить суду, что именно оказалось самым болезненным?
– Конечно, бессмысленная смерть невинных, в числе которых были дети.
Бейн кивнул:
– Разумеется. Это все?
– Нет. Мне также больно думать о том, что вышестоящие силы заставили действовать вопреки своей природе благородных и честных существ.
– Вы имеете в виду Дуротана?
– Да.
– Вы считаете, что он не получал удовольствие от участия в резне?
– При всем уважении, я протестую, – вмешалась Тиранда. – Свидетель не может знать, что чувствовал Дуротан.
Судя по всему, Бейн ожидал такого поворота и не выказал удивления. Он обратился к Тажаню Чжу:
– С разрешения суда мне хотелось бы продемонстрировать события, которые сторона обвинения предпочла не показывать.
– Продолжайте, – разрешил тот.
Бейн кивнул Кайрозу. Бронзовый дракон, который был значительно выше своей напарницы Хроми, встал и ловкими движениями пальцев вернул артефакт к жизни. Перед присутствующими еще раз появились Дуротан с его волком, юная дренейка и ее убийца. Видение застыло на ужасающем моменте – копье прошло сквозь тело девочки, из ее рта хлынула кровь.
Андуин хотел было отвести взгляд, но усилием воли сдержался. Зачем же Бейн это показывал?
Вдруг сцена ожила. Девочка упала на землю, забившись в конвульсиях, а орк выдернул копье.
– За тобой должок, Северный Волк, – сказал он.
Тиранда оборвала видение именно на этом моменте, перейдя к следующему, в котором Дуротан безжалостно приказывал убить всех оставшихся в живых дренеев.
Но теперь все, кто присутствовал в храме, увидели, что лидер Северных Волков с ужасом смотрел на труп девочки, услышали, как протяжно, отчаянно, безысходно и яростно он взвыл, даже не пытаясь скрыть сожаление. Дуротан поднял голову, и на этом моменте вмешался Бейн:
– Останови здесь.
Все знали, что орки редко плачут, но по лицу Дуротана текли слезы. Его рот был приоткрыт в безмолвном рыдании. В храме воцарилась тишина.
Видение исчезло. Спустя некоторое время Бейн продолжил:
– Пророк, не могли бы вы рассказать суду, как сейчас относитесь к оркам?
– При всем уважении, я протестую, – сказала Тиранда.
– Я согласен с защитником, – возразил Тажань Чжу. – Свидетель может ответить.
Велен не торопился и явно подбирал слова. Когда он заговорил, его голос был полон скорби.
– Я рад, что им удалось избавиться от влияния крови Маннорота.
– А знаете ли вы, кто освободил их от этого проклятья?
– Гром Адский Крик, отец Гарроша, – ответил дреней.
– Итак, верите ли вы, что любое живое существо может измениться? – уточнил Бейн. – Даже Гром Адский Крик.
– Верю. Всем сердцем верю.
– Даже Гаррош Адский Крик? – не отступал Бейн.
– При всем уважении, я протестую! – выкрикнула Тиранда уже в четвертый раз. – Защитник снова пытается манипулировать свидетелем.
Бейн со спокойным лицом повернулся к Тажаню Чжу.
– Фа-шуа, сторона обвинения
